Владимир Тендряков. "Весенние перевёртыши"

Уважаемые читатели, мне очень хочется узнать, прочитали ли вы повесть В. Козлова «Президент каменного острова»? Или вы уже были знакомы с ней раньше? Мне кажется, что говорить о книге (если, конечно, это книга, а не пляжно-диванное чтиво) – «понравилась или не понравилась» – довольно узко и примитивно, но, тем не менее, это первоначальная оценка любого вида творчества. Я бы спросила иначе: порекомендовали бы вы эту книгу своим детям? Принесли бы её домой из библиотеки и положили бы на стол перед своим сыном-подростком или тринадцатилетней дочкой со словами: «Почитай, будет интересно!»? Или вы согласны с теми, кто считает, что в повести много жестоких сцен? Нужно ли вообще говорить детям о жестокости? Одно дело – сказочные ужасы «Синей бороды», другое дело – рассказ о кровавых драках их ровесников, об унижении слабых, о гибели животных, да и о событиях войны нельзя написать, не упоминая о смертях, страданиях, насилии. А уверены ли мы, что наши дети не получают эту информацию в другом формате и другом освещении?

Молчать об этом безнравственно. Сегодня мы откроем детскую книгу очень взрослого писателя, который всю жизнь искал истоки нравственности. Девиз его жизни: «Я сам хочу жить и хочу, чтобы другие люди жили. А это возможно только при нравственных отношениях. Иначе жизнь становится тяжким бременем». Итак, снимаем с нашей виртуальной книжной полки повесть Владимира Тендрякова «Весенние перевёртыши».

Почему писатель-фронтовик, автор романов «Тугой узел», «Три мешка сорной пшеницы», множества повестей, пьес, сценариев, подписавший в 1966 году знаменитое «Письмо 25» (обращение деятелей науки и культуры к Л.И. Брежневу против реабилитации Сталина), в 1973 году решил обратиться к детской теме? Он сам ответил на этот вопрос в предисловии к повести: «Чем ближе к старости, тем чаще вспоминаешь то, увы, запредельное время, когда обычный мир для тебя начинает переворачиваться в сознании: знакомое вдруг становится непонятным, непонятное – очевидным. Наверное, нет такого человека на земле, который бы не пережил в жизни духовной революции. И чаще всего она происходит в пору отрочества».

Для его героя, тринадцатилетнего Дюшки, мир начинает переворачиваться именно весной. Он вдруг увидел то, что видеть невозможно: время!

«И береза в зеленой дымке, которой вчера не было… Вот-вот – тайна рядом, вот-вот – сейчас!..

Пуста улица, нет грачей. Улица та же, но и не та – изменилась. Вот-вот… Кажется, он нащупывает след того невидимого, неслышимого, что заполняет улицу, крадется мимо.

Хлопнула где-то дверь, кто-то из людей вышел из своего дома. Скоро появится много прохожих. И улица снова изменится. Скоро, пройдет немного времени…

И Дюшка задохнулся – он понял! Он открыл! Сам того не желая, он назвал в мыслях то невидимое и неслышимое, крадущееся мимо: «Пройдет немного времен и…»

Время! Оно крадется.

Дюшка его увидел! Пусть не само, пусть его следы.»

А ещё девочка из соседнего дома, как он раньше не замечал, что она как две капли воды похожа на Наталью Гончарову, красавицу, пушкинскую мадонну, «чистейшей прелести чистейший образец»?

«Каждый день видел ее раз по десять… Долговязая, тонконогая, нескладная. Она выросла из старого пальто, из жаркой тесноты сквозь короткие рукава вырываются на волю руки, ломко-хрупкие, легкие, летающие. И тонкая шея круто падает из-под вязаной шапочки, и выбившиеся непослушные волосы курчавятся на висках. Ему самому вдруг стало жарко и тесно в своем незастегнутом пальто, он сам вдруг ощутил на своих стриженых висках щекотность курчавящихся волос.

И никак нельзя отвести глаз от ее легко и бесстрашно летающих рук. Испуганное сердце колотилось в ребра: не надо, не надо!»

Дети… Не все они белые и пушистые. Тендряков говорит об этом без розовых соплей. Среди них есть садисты и отморозки, такие, как Санька. Он убивает лягушек, мучает кошек, в финале безжалостно втыкает нож в слабого и робкого Миньку, который пытался защититься от его деспотизма.

Чтоб дать отпор Саньке, Дюшка кладёт в портфель кирпич:

«Оказывается, как просто: для того чтобы жить без страха, нужен всего-навсего хороший кирпич».

Возможно, моралисты ужаснутся: как можно о таком! Детям!

Да неужели? Конечно, говорить нельзя, а делать?

Хотите узнать, как жизнь играет с нами в весенние перевёртыши – откройте повесть Владимира Тендрякова «Весенние перевёртыши»!

Ольга Кузьмина. 3 сентября 2018 года