Владимир Богомолов. "Зося"

Мы снова встречаемся с вами, уважаемые читатели, у нашей виртуальной книжной полки. Сегодня вернём на место прочитанную, надеюсь, вами повесть Юрия Нагибина «Беглец». Как вам кажется, можно ли считать её историей любви? Или историей разочарования? Ведь Феодосия так и не увидела своего Василия, не добралась до Петербурга, вернулась с полпути домой, в Астрахань, где вскоре умерла от чумы. Или справедливо будет считать, что Юрий Нагибин лишь использовал историю любви, чтобы поговорить с читателем о литературе, о «Храме на крови»? Сколько на наших книжных полках историй любви! Ведь вся русская литература, по сути, великая история любви. Сегодня мы прочтём ещё одну такую историю. Её написал Владимир Богомолов. Сейчас вы скажете мне: «Знаем! Читали! Это тот, что писал про войну, про разведчиков, про СМЕРШ! «Момент истины» – «В августе сорок четвёртого»!..»

Читающие мужчины нашей страны любили военные повести и очерки Владимира Богомолова. Это была настоящая мужская проза. Кинематографисты тоже по достоинству оценили его творчество, охотно экранизировали. Фильм «Иваново детство», снятый по повести Богомолова «Иван», стал визитной карточкой для режиссёра Тарковского и удачным дебютом для многих актёров. А ведь Богомолов, исходя из стандартов советской эпохи, не был писателем. Несмотря на регулярные приглашения, он категорически отказывался вступать в Союз писателей. Странно, не правда ли? Ещё он отказывался получать государственные награды, премии, в том числе, денежные. В его биографии много белых пятен и альтернативных вариантов. До 1953 года Владимир Иосифович носил фамилию Войтинский. Потом стал Богомоловым. Были и те, кто помнили его под фамилией Богомолец. «Ну, просто тайны разведки!» – скажете вы. Да, Богомолов был разведчиком. На этом поприще Отечеству служили многие достойные люди. Хотя на вопросы о своей службе в СМЕРШе Богомолов отвечал уклончиво. А между тем, он имел свободный допуск к закрытой части любых архивов. И это было хорошо для тех произведений, что он написал.

Для повести «Зося» Богомолову не понадобились секретные документы и архивы. Это светлая история любви. Героям по двадцать лет. Для них всё впервые: первое волнение сердца, первый поцелуй. «Ну, ничего себе!» – могут удивиться сегодняшние тинейджеры. А если учесть, что события происходят на войне, где не тратят время на ухаживания? Мальчики, которым завтра в бой, торопятся стать мужчинами, а девочки не могут устоять перед их натиском – война всё спишет! Но с Зосей и молоденьким советским лейтенантом всё не так:

«Был я тогда совсем еще мальчишка, мечтательный и во многом несмышленый...

После месяца тяжелых наступательных боев – в лесах, по пескам и болотам, после месяца нечеловеческого напряжения и сотен смертей, уже в Польше, под Белостоком, когда в обескровленных до предела батальонах остались считанные бойцы, нас под покровом ночи неожиданно сняли с передовой и отвели – для отдыха и пополнения в тылах фронта.

Так остатки нашего мотострелкового батальона оказались в небольшой и ничем, наверно, не примечательной польской деревушке Новы Двур».

Здесь и встретились герои. Молодой лейтенант, который только вчера в буквальном смысле смотрел в лицо смерти, теперь целыми днями пишет похоронные извещения близким своих погибших бойцов. Он не может подходить к делу формально, для него это дорогие люди. Он испытывает душевную боль, оттого что не может сообщить матерям место захоронения сыновей. А рядом – прекрасный мир, жизнь! Он воспринимает всё окружающее через стихи своего любимого поэта С. Есенина. Не случайно молоденькой польке, которая слышит, как он наедине с собой, на природе читает стихи, кажется, что лейтенант молится. Они абсолютно не подходят друг другу! Два разных мира. У их отношений нет будущего:

«Действительно, какое мне дело до этой Зоси?..

И собственно говоря, что она такое и что в ней особенного?.. Самая обыкновенная девчонка, каких в моей жизни – если, понятно, я уцелею, встретится еще немало. Причем, без сомнения, будут среди них и лучше и красивее.

Да и что может быть общего между мною – комсомольцем, убежденным атеистом – и какой-то католичкой? Что?! Ведь она, если вдуматься и назвать вещи своими именами, – религиозная фанатичка. И к тому же еще, должно быть, ярая националистка...

Царевич я. Довольно, стыдно мне

Пред гордою полячкой унижаться...

Теоретически все было правильно и логично, но, увы, только теоретически. И напрасно я то заставлял себя думать о другом, то, наоборот, старался выискать в ней что-нибудь дурное, уговаривая себя и домысливая черт знает что…»

Он так и не решится на признание, на прикосновение. Когда вновь и вновь перечитываешь страницы повести, сердце сжимается: «Что же ты, лейтенант! Ведь она тебя любит! Любит!»

Зося догонит грузовик, который будет увозить лейтенанта на передовую, поцелует на ходу, подарит свою фотографию с надписью: «Я тебя люблю, а ты спишь». А он так ничего и не успеет ей сказать. И после войны они не встретятся:

«Сколько раз за эти годы я вспоминал ее, и всегда она заслоняла других... Теперь она, наверно, уже не та, должно быть, совсем не такая, какой осталась в моей памяти, но представить ее себе иной, повзрослевшей, я не могу, да и не желаю. И по сей день меня не покидает ощущение, что я и в самом деле что-то тогда проспал, что в моей жизни и впрямь – по какой-то случайности – не состоялось что-то очень важное, большое и неповторимое…».

Закрыта последняя страница, и осталась горечь от мысли, что в Польше прожила свою жизнь женщина, которая так и не узнала, что её любили.

Эта повесть тоже была экранизирована. Читайте, смотрите фильм «Зося» (1967, киностудия им. Горького, режиссёр М. Богин).

Ольга Кузьмина. 1 октября 2018 года