Сергей Родионов. Открывая Пушкина

«Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. <…>

Пушкин так легко и весело умел нести свое творческое бремя, несмотря на то, что роль поэта – не легкая и не веселая; она трагическая; Пушкин вел свою роль широким, уверенным и вольным движением, как большой мастер».

Так говорил поэт о поэте – Александр Блок об Александре Пушкине – в своей речи в 84-ю годовщину смерти Александра Сергеевича. Именно в таком – веселом, широком и достаточно вольном ключе – трактует образ поэта наш земляк, нижегородский художник Сергей Родионов, чья персональная выставка «Открывая Пушкина» состоялась в Нижегородском государственном выставочном комплексе в конце прошлого – начале нынешнего года. И вот что написала в материалах выставки о художнике и его творчестве хорошо знакомая читателям Центральной районной библиотеки им. Ф.М. Достоевского и посетителям нашего сайта искусствовед Наталья Викторовна Квач:

"Родионов Сергей Иванович родился в 1952 году в Нижегородской области. В 1972 году окончил Горьковское художественное училище (ГХУ). Был членом молодежного творческого объединения при Союзе художников СССР, с 1993 года член Союза художников России. С 1975 года на протяжении многих лет преподает в детской художественной студии Дома творчества юных в Нижнем Новгороде. Из его студии вышли и художники, и искусствоведы, и люди самых разных профессий, но все любящие и понимающие изобразительное искусство.

Родионов С.И. неоднократный участник выставок «Большая Волга», областных и региональных выставок. Его персональные выставки регулярно проходят с 1993 года в Нижнем Новгороде.

Сергей работает в самых разных жанрах и видах изобразительного искусства. Масляная живопись, акварель и пастель, тематическая картина, натюрморт, портрет и пейзаж привлекают его возможностью сказать что-то свое, как-то по-своему увидеть ту или иную тему, тот или иной мотив. В сюжетной картине ему особенно удаются произведения, связанные с музыкой и поэзией. Моцарт, Бетховен и Шостакович, Пушкин и Тютчев – это попытка художника проникнуть в суть творческой личности и выразить свое представление о ней. Так же художнику интересно передать в красках и ритмах само звучание музыки – «Трио», «Музыка», «Квартет» и другие картины, выполненные в динамичной манере, отражающей характер музыкального произведения.

Образ Пушкина в творчестве Родионова занимает значительное место, он неоднократно к нему возвращается, показывая поэта и за бокалом терпкого вина, и в церкви за сокровенной молитвой, и в порыве творческого вдохновения, и в кругу семьи. Библейские и Евангельские темы решаются автором также с большим темпераментом и напряжением, что соответствует исключительности образов персонажей. Необыкновенно эмоциональны пейзажи и натюрморты с цветущей вишней или жасмином – это своеобразные красочные оды и гимны весне, как и осенние живописные элегии, и зимние кантаты. В портретах у Родионова пейзажная среда словно соответствует состоянию души человека, осени или весне жизни изображенного персонажа. Художник много работающий, думающий и переживающей, он находится в постоянных происках новых тем, сюжетов и образов. Он не ждёт вдохновения, оно само к нему приходит, и искрой Божией возгорается в нем всё то, что потом воплощается в живописи или графике".

На выставке много забавного. Например: вы можете представить себе русского барина Пушкина в ночном? Ну, не барское это дело – лошадей пасти! А как вам нравится цветастый осенний пейзаж под названием «Пушкин едет в Болдино»? Ну, да, может быть, это и впрямь Пушкин… Или групповой портрет «Семья А.С. Пушкина», написанный в почти импрессионистской манере и навевающий воспоминания о серовской «Девушке, освещенной солнцем», где на качелях, на совершенно невероятной высоте (и как только удалось ей на эти качели взобраться? И как допустил такой неоправданный риск горячо любящий супруг?) восседает ничуть на себя не похожая Наталья Николаевна. Или «Кюхля. Поэт на площади», вооруженный пистолетом и скорее саблей, чем палашом, что противоречит историческим сведениям. Да и сценка «Красавица и Пушкин» невольно вызывает улыбку: известный женолюб Александр Сергеевич, проезжая в экипаже по городской улице, сквозь то ли метель, то ли листопад, вперил очи в весьма богато одетую… хм… купчиху? дворянку? мещанку? Почему состоятельная дама в этакую непогодь идет пешком и без сопровождения? Очень колоритны и толстопузый (!) гусар в униформе цвета «хаки» (?!), восседающий на принаряженном коне (картина «Гусары едут!»), и дамы явно «низкой социальной ответственности» (судя по тому, как они… хм… не совсем одеты), с восторгом и умилением взирающие с балкона на этот поток бравых вояк (только почему же они не кричат «ура!» и не бросают в воздух чепчики?). А как вам нравится явный Дон Кихот на картине, названием для которой послужило знаменитое пушкинское «Есть упоение в бою» из «Пира во время чумы»? Согласитесь, получилась очень смешная окололитературная каша! – Не знаю, вызывает ли такие вопросы и некоторое недоумение просмотр фоторепродукций, но в выставочном зале все эти большие и маленькие нелепости очень бросались в глаза.

Поразил тот самый текст Натальи Квач, который вы, надеюсь, только что прочли на этой странице в отредактированном виде (см. выше) и который, очевидно, в страшной спешке вывесили на выставке с многочисленными очень смешными опечатками – он, как магнит, притянул к себе и долго не отпускал, знаменуя собой «победу зрения над разумом». А подписи к картинам «Пушкин. Последние дни на мойке» и «Пушкин перед иконой Казанской Божий Матери» – да-да! именно так! – стали последним убийственным аккордом этой музыкально-эпической пушкинианы.

Вообще, все пушкинские портреты, за редким исключением, очень пафосные и одновременно романтические, но Сергей Родионов – художник, он так видит.

Нет-нет! В целом, экспозиция получилась очень жизнерадостной и яркой. Очень хороши все эти хризантемы, вербы и жасмины. Прекрасное настроение рождает созерцание «Веселого дворника», с широкой улыбкой на добродушном лице сметающего пестрый ворох бесконечно опадающих осенних листьев…

Пушкин и прочая так лихо смешались на этой выставке, вызвав невольно ассоциации то ли с «лохмотьев ярких пестротой» («Цыганы»), то ли всё с теми же осенними листьями. Впрочем, «из годовых времен» Пушкин был «рад лишь ей одной» – «унылой поре, очей очарованью». И эта совсем не унылая экспозиция, надеюсь, порадует и вас. Веселого вам и легкого просмотра!

Татьяна Шепелева. Июнь-июль 2019 года