Константин Паустовский. "Мещёрская сторона"

Приветствую всех приверженцев неМодного Чтения, а также новообращенных! Знаете ли вы, что в русской литературе есть писатели, поэты, творчество которых звучит особо среди победного гула и заздравных лозунгов? Николая Рубцова, стихи которого, я надеюсь, вы прочитали, было принято относить к «тихим» лирикам, а творчество писателя, о котором мы сегодня будем говорить, называли «негромкой русской прозой».

Тишины хочу, тишины...
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины...
Чтобы тень от сосны,
Щекоча нас, перемещалась,
Холодящая словно шалость,
Вдоль спины, до мизинца ступни,
Тишины...

Выдохнул в 1964 году поэт Андрей Вознесенский. За тишиной, светлой, чистой, бескорыстной и благоговейной, мы с вами отправимся сегодня в произведения Константина Георгиевича Паустовского. Лично для меня Паустовский – это честь и достоинство русской литературы. Его чеховская щепетильность к слову, сказанному и написанному, врождённая брезгливость интеллигента к любой безвкусице, в том числе к литературной безграмотности, к крикливости и кичливости, нежелание становиться в одну очередь с выскочками стали именно тем, что называется – Негромкая Русская Проза.

Возможно, кто-то из вас удивится: это Паустовский-то – «негромкий»? Сколько диктантов, изложений по его произведениям было написано в школе! Сколько отрывков заучено наизусть!

А уж начало его повести «Мещёрская сторона» почти дословно помнит каждый:

«В Мещёрском крае нет никаких особенных красот и богатств, кроме лесов, лугов и прозрачного воздуха. Но все же край этот обладает большой притягательной силой. Он очень скромен – так же, как картины Левитана. Но в нем, как и в этих картинах, заключена вся прелесть и все незаметное на первый взгляд разнообразие русской природы».

С годами приходит неповторимое чувство: томик Паустовского открываешь, как форточку в душной прокуренной комнате, с наслаждением вдыхаешь свежий воздух, читаешь его «негромкие» строчки и понимаешь: вовремя! Ещё чуть-чуть – и можно было задохнуться!

А ещё очень хочется немедленно купить билет на электричку до Владимира, потом до Рязани, выйти на полпути и оказаться в другом измерении, в лесном океане:

«Мещёра – остаток лесного океана. Мещёрские леса величественны, как кафедральные соборы…

Леса в Мещёре разбойничьи, глухие. Нет большего отдыха и наслаждения, чем идти весь День по этим лесам, по незнакомым дорогам к какому-нибудь дальнему озеру.

Путь в лесах – это километры тишины, безветрия. Это грибная прель, осторожное перепархивание птиц. Это липкие маслюки, облепленные хвоей, жесткая трава, холодные белые грибы, земляника, лиловые колокольчики на полянах, дрожь осиновых листьев, торжественный свет и, наконец, лесные сумерки, когда из мхов тянет сыростью и в траве горят светляки».

Очень хочется, найти то самое волшебное болото где:

«Был найден скелет исполинского ископаемого ирландского оленя с размахом рогов в два с половиной метра».

Паустовский жил и писал в то время, когда нельзя было не прославлять и не увековечить в своих произведениях – хоть раз! – вождей, партию, советский строй. Он не только сумел избежать этого, но и не вступил в партию. Не подписал ни одного доноса, ни одного письма, клеймящего кого-нибудь. Казалось, от бурной действительности он «спрятался» в природу. Трижды был номинирован на Нобелевскую премию по литературе. Но лауреатом не стал. Как и Пришвин, он мог бы сказать о себе: «Я ведь, друзья мои, пишу о природе, сам же только о людях и думаю».

У мастера лирической пейзажной прозы Константина Георгиевича Паустовского были свои принципы и взгляды, отношение к людям, к обществу. Свою повесть «Мещёрская сторона» он написал в 1939 году и закончил словами: «На первый взгляд – это тихая и немудрая земля под неярким небом. Но чем больше узнаешь ее, тем все больше, почти до боли в сердце, начинаешь любить эту обыкновенную землю. И если придется защищать свою страну, то где-то в глубине сердца я буду знать, что я защищаю и этот клочок земли, научивший меня видеть и понимать прекрасное, как бы невзрачно на вид оно ни было, – этот лесной задумчивый край, любовь к которому не забудется, как никогда не забывается первая любовь». Через два года он с оружием в руках отправился на Южный фронт, на линию огня, защищать свою землю.

Ещё он защищал опальных писателей Синявского и Даниэля, московский Театр на Таганке, режиссёра Любимова. Он защищал русскую культуру оружием, которым виртуозно владел – Словом.

Сегодня романы и повести Паустовского почти никто не спрашивает в библиотеках. Не хочется думать, что мы сдаем последний бастион. Давайте перечитаем негромкую русскую прозу, насладимся тишиной и красотой слова!

Ольга Кузьмина. 5 августа 2019 года