Юрий Суздальский и царица Тамара

Судьба сына владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского (XII в.) Юрия Суздальского сложилась необычно, ярко и трагично. Были в ней взлеты и падения. Он первым из русских князей Рюриковичей имел титул царя (грузинского); великий князь Иван IV Васильевич Грозный венчался на царство в 1547 году. Юрий Суздальский был первым супругом знаменитой царицы Тамары (1165—1213 гг., правила с 1185 г.). Он современник гениального грузинского поэта Шота Руставели, творца бессмертной поэмы «Витязь в тигровой шкуре», посвященной царице и ее второму супругу царю Давиду Сослану. Русский князь и царица явились прообразами героев поэмы. Князь Юрий причастен как современник событиям, которые легли в основу другого величайшего памятника литературы XII в. — «Слово о полку Игореве».

Летописи и памятники культуры XII в. донесли до нас очень скудные сведения о жизни и деятельности сына владимиро-суздальского князя. Кратко упоминают о нем летописи до 1176 года. В соответствии с данными летописи сообщают о князе Юрии наши известные историки прошлого: В. Н. Татищев, Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Н. И. Костомаров и другие.

Нет данных о годах жизни Юрия Суздальского. С. М. Соловьев предположил, что сын Боголюбского умер в начале XIII века. Но это неверная установка. После последнего упоминания до 1176 г. русскими летописями Юрий Суздальский навсегда исчезает со страниц древней русской истории (летописных сводов) и появляется далеко от Северо-Восточной Руси в Грузии в качестве супруга царицы Тамары (1185 г.). Грузинские летописи упоминают о нем последний раз под 1193 годом, далее его исторические следы теряются. 1193 год, возможно, надо считать годом смерти (гибели?) князя Юрия Андреевича.

С конца XI — начала XII в. в истории Древней Руси начинается период феодальной раздробленности. Монархия с номинальным центром в Киеве, но политический строй в стране существенно изменился. Русь распалась на тринадцать более или менее крупных княжеств. Князья игнорируют традиционные правовые нормы при великокняжеском престолонаследии, по этому поводу В. Н. Татищев с горестью заметил, что пришло время, когда «сила обыкла ломать закон». Кровавые междоусобицы, раздоры представителей разросшегося клана Рюриковичей снижали обороноспособность страны и сделали ее в конце концов легкой добычей более дисциплинированных, спаянных страхом кочевых орд.

В северно-причерноморских степях монополия господства печенегов сменяется половецким владычеством. Многочисленные половецкие племена (кипчаков) с начала XI в. заняли всю степь от Итиля (Волги) до Азовского моря. Со второй половины XI в. (1050 г.) начинаются их регулярные набеги на границы оседлых, земледельческих русских княжеств.

Сокрушительным ударом киевский князь Владимир Мономах, как он пишет в своем «Поучении», проведший восемьдесят три карательных экспедиции (военных похода) против половцев, рассеял воинственные половецкие орды, часть их ушла к границам Грузии, на Северный Кавказ, где царь Давид Строитель (1089— 1123 гг.) поселил на пограничье сорок пять тысяч семей половцев с условием несения ими пограничной военной службы в составе грузинской армии.

Грузинским царям и русским князьям приходилось считаться с военной и политической мощью степняков. Цари Грузии, великие князья Руси берут в качестве жен знатных половчанок. Жена царя Давида Строителя, его сына Деметры (Дмитрия), прабабка и бабка царицы Тамары, были половчанки. Первая жена князя Юрия Владимировича Долгорукого (ум. в 1157 г.), мать князя Андрея Боголюбского (1111—1174 гг.), была тоже половчанка, дочь половецкого хана Аепы («Аепина дщерь», по русской летописи). По внешности Андрей Боголюбский, по данным антрополога, ученого М. М. Герасимова, был ярко выраженным монголоидным типом, его домашним именем было Китай. (Центр Москвы, Китай-город, назывался так потому, что он был отдан во владение князю Андрею отцом Юрием Долгоруким; выделенный удел назывался по домашнему имени князя Андрея — Китай, а не по плетеной изгороди, заполненной землей и являющейся крепостной стеной, как считают некоторые современные исследователи). Родство потомка князя Андрея Боголюбского с генофондом юго-востока Азии будет впоследствии символически зашифровано поэтом Шота Руставели в поэме «Витязь в тигровой шкуре» в разрозненных сообщениях о судьбе князя Юрия Суздальского грузинского периода его жизни.

В середине XII в. с переменным успехом шла ожесточенная борьба за киевский великокняжеский стол между дядей Юрием Долгоруким (1090—1157 гг.) и его племянником Изяславом Мстиславовичем (ум. в 1154 г.), сыном Мстислава Великого, внука английского короля Гарольда (погиб в 1066 г. в битве при Гастингсе). В 1155 г. князь Юрий после смерти Изяслава наконец-то утвердился на великокняжье в Киеве. Проницательный князь Андрей Юрьевич, оценив создавшуюся вокруг обладания Киевом политическую ситуацию, решил выйти из этой игры и уйти в Северо-Восточную Русь.

Он тайно, без ведома отца, покинул выделенный ему удел Вышгород, захватив икону Божьей Матери с младенцем Христом греческой работы (икона ныне известна, как Владимирская), двинулся во Владимир на Клязьме, основанный предком князем Владимиром I Святославичем до 988 года в свое языческое имя. Владимир был маленьким городком с деревянными строения-ми, славнее и знаменитее его был Суздаль, а древнее — Ростов. Суздаль, основанный тоже князем Владимиром I в честь одного из младших сыновей Судислава (или Суждислава), прежде назывался Судиславль (Суждиславль); однако князь Ярослав Мудрый (986—1054 гг.) по политическим соображениям изменил название города в Суждаль (впоследствии — Суздаль), был уделом отца, поэтому князь Андрей не рискнул обосноваться в нем.

На земле Северо-Восточной Руси князь Андрей со свойственной ему кипучей энергией разворачивает активную деятельность. В загородной резиденции, селе Боголюбове, строит каменный дворец, церковь; поднимаются церкви во Владимире, других городках и селениях; он строит мосты, укрепления. Белый камень ему доставляют речным путем из страны волжско-камских булгар.

Различные списки летописей указывают, что у Андрея Боголюбского было четыре сына и дочь: старший сын Изяслав (умер от ран в 1165 году; в память о нем отец возвел ставшую всемирно известной церковь Покрова на Нерли), Мстислав (умер в 1173 году), Юрий (родился примерно в 1155—1160 гг., погиб в 1193 году в Грузии), Глеб (умер внезапно в 1174 году, до трагической гибели князя Андрея Боголюбского), дочь Ростислава (в 1159 году выдана замуж за князя Святослава Владимировича Свижского).

В сказаниях о чудесах, связанных с Владимирской иконой Богоматери, есть сообщение, что благодаря молитвам перед ней благополучно разрешилась от бремени великая княгиня, супруга Андрея Боголюбского. Это могло случиться после 1155 года, после переезда его во Владимир, так как отсчет чудес, связанных с иконой Владимирской Богоматери, начинается после ухода Боголюбского из-под Киева. Возможно, тогда родился княжич Юрий Суздальский, названный в честь деда Юрия Долгорукого. В сочинении «Житие князя Андрея Боголюбского» сообщается, что в 1174 году внезапно, без видимой причины умер младший, маленький, любимый сын князя Андрея — Глеб. Если б Глеб Андреевич родился в 1155 году, то ему в 1174 году было 18—19 лет, автор «Жития» не назвал бы его маленьким. Следовательно, в период с 1155 до 1160 г. родился князь Юрий Суздальский.

Матерью трех старших сыновей и дочери князя Андрея была Улита, дочь боярина Стефана Кучки, казненного за неповиновение Юрием Долгоруким. Кучка был богатым, знатным боярином, его услугами, по сообщению летописи, пользовался князь Владимир Мономах (умер в 1125 г.). Боярин владел обширными земельными угодьями по Москве-реке. На месте центра Москвы и в районах Лубянки, Сретенки были села и деревни, ему принадлежащие. Впоследствии на территории Москвы долго жил топоним Кучково поле. Некоторые исследователи полагают, что Кучка был или угро-финном (меря), или вятичским племенным вождем. После гибели Стефана Кучки остались сиротами два его сына и дочь Улита. Их судьбой распорядился победитель. Сыновья были определены в услужение великому князю, а красавица Улита, повторив судьбу своей предшественницы, знаменитой полоцкой княжны Рогнеды, стала женой сына Долгорукого, Андрея. Села, деревни, поля покойного Кучки стали уделом князя Юрия, затем он его передал сыну Андрею, возможно, как приданое за Улитой.

Под 1147 годом летописи впервые упоминают Москву, куда князь Юрий Долгорукий приглашает в гости родственника, князя Святослава из Новгорода-Северского, отца князя Игоря, будущего главного героя «Слова о полку Игореве»: «Прииде ко мне, брате, в Москову…». Селение Стефана Кучки получило название по реке Москве. Убийство боярина Кучки, возможно, было задолго до 1147 года, так как князю Андрею в 1147 году было 36 лет, для первой женитьбы возраст очень поздний. В те давние времена княжичей женили в 14—16 лет, а княжон из династических соображений и политических выгод выдавали замуж с 8, 10, 12 лет.

Старший сын князя Андрея и Улиты Изяслав умер в 1165 году; он возглавил поход на булгар, возможно, ему было двадцать лет, следовательно, он родился в 1145 году. Если княгине Улите было семнадцать лет, то она с 1128 года рождения; ко времени рождения младшего сына князя Юрия Суздальского (1155—1160 гг.), ей было 27—32 года.

Позднейшие летописи указывают, что в заговоре 1174 года, когда боярами-заговорщиками был убит князь Андрей Боголюбский, участвовала жена князя княгиня Улита, так как зачинщиками покушения были родственники княгини (брат и зять). В. Н. Татищев, пользовавшийся при составлении книги «История Российская» (начало XVIII в.) более древними летописными списками, не дошедшими до нас, женой Андрея Боголюбского в 1174 году называет не княгиню Улиту, а осетинскую княжну, или, как у В. Н. Татищева, Яску, ясскую княжну. К 1174 году матери Юрия Суздальского не было в живых.

Обращают на себя внимание названия церквей, которые в 50-х годах XII века возводит князь Андрей Боголюбский: в 1155 году он закладывает в Боголюбове церковь во имя Рождества Богородицы, в 1158 году — во Владимире Успенский собор (в честь Успения Богородицы). Не перекликаются ли названия церквей, возводимых князем, с событиями его личной жизни: 1155 г. — рождение сына, 1158 г. — смерть жены, княгини Улиты?

В 1157 году после пира у боярина Петрилы умирает великий князь киевский Юрий Долгорукий. С новой силой разгорелась борьба за обладание великокняжеским столом. В Суздале начал княжить младший брат князя Андрея Боголюбского князь Василий (Василько) от второй жены отца княгини-грекини (ее дети: князь Василий, умер в 1162 году; князь Михаил – Михалко, умер в 1175 году; князь Всеволод, будущий Большое Гнездо, 1154—1212 гг.). При князе Василии Суздальском проживала мать с младшими детьми.

После смерти князя Василия в 1162 году князь Андрей Боголюбский, решив стать династом, все его сыновья к этому времени живы, и, по выражению летописцев, самовластцем (самодержцем) Северо-Восточной Руси, отправляет в изгнание мачеху, княгиню-грекиню с полугреческим потомством Юрия Долгорукого, в том числе княжичем Всеволодом, которому шел восьмой год, в Византию, в Константинополь. По свидетельству домашнего летописца князя Всеволода Большое Гнездо, семейство в Царьграде было великолепно принято императором Мануилом. Это изгнание впоследствии трагически отзовется на судьбе сына Боголюбского князе Юрии Суздальском.

Забрав единолично власть на северо-востоке Руси в свои руки, князь Андрей решил окончательно сокрушить главную соперницу — Киевскую Русь, где правители постоянно меня-лись.

Через семь лет владимиро-суздальский монарх сумел объединить, создав коалицию из одиннадцати князей, среди них был и 15 - летний князь Всеволод, возвратившийся из Византии, он владел уделом Городцом Остерским, а его брат Михаил сидел князем в беспокойном пограничном, полурусском, берендейско-черноклобуцком Торческе, часть русских князей и направить их на разорение матери городов русских — Киева. Древняя столица Руси была с бою взята 12 марта 1169 года княжеским нашествием под командованием второго сына Андрея Бого-любского князя Мстислава. Как пишет историк Н. И. Костомаров, столица подверглась опустошительному разграблению и уничтожению, «пощады не было ни старым, ни малым, ни полу, ни возрасту, ни церквам, ни монастырям. Зажгли даже Печерский монастырь. Вывезли из Киева не только частное имущество, но иконы, ризы, колокола». Киев потерял многовековое старейшинство.

Свирепая расправа ожидала и непокорный Новгород. Исстари повелось, что город Господин Великий Новгород жил по своей воле; новгородское народное вече узаконило себе право приглашать на княжение князя по своему выбору. Если он становился неугоден вече, то его изгоняли. Со временем установилась традиция, что князя Новгороду поставляли киевские пре-столовладетели. С перемещением политического центра из Киевской Руси на Северо-Восток право назначения «угодных» Новгороду князей перешло к князю Андрею Боголюбскому. Это было обусловлено еще и тем, что Новгород, торговый центр, не мог обеспечить себя хлебом и полностью зависел от привозного зерна. Ближайшим выгодным поставщиком хлеба была Влади-миро-Суздальская земля.

Зимой 1170 года грозная рать из суздальцев, муромцев, рязанцев, смолян и полочан оказалась под стенами Новгорода. Новгородцы в феврале одолели эту силу. Власти города сочли нужным поладить с Андреем Боголюбским, в 1171 году выпросили у князя его сына Юрия. Летописец с удовольствием сообщает: «Новгородцы же, приняв его с честию, целовали крест на его и отца волю». «Боголюбский князь решал их важнейшие гражданские дела, по коим их архиепископ Иоанн ездил на совет к нему во Владимир». (По Н. М. Карамзину).

По сведениям Н. М. Карамзина, князь Андрей «властвовал (1162—1174 гг.) в четырех нынешних губерниях: Ярославской, Костромской, Владимирской (на Клязьме) и Московской; отчасти в Новгородской, Тверской, Нижегородской (Городец-Радилов на Волге был основан Юрием Долгоруким в 1152 году—Д. М.), Тульской и Калужской, располагал областью Киевской (после событий 1169 года князь Андрей Боголюбский посадил в Киеве брата Глеба – Д. М.); повелевал князьям Рязанскими, Муромскими, Смоленскими, Кривскими (земли племени кривичей, ныне часть Белоруссии —Д. М.), даже Волынскими, но Черниговские и Галицкий князья оставались независимыми, Новгород также».

Приглашение новгородцами князем сына Юрия было большой честью для Андрея Боголюбского. Обоснование княжича в столь знаменитом торговом центре отец ознаменовал строительством Георгиевского собора (в честь покровителя сына Юрия — Георгия) Юрьева монастыря. Для собора по заказу князя Андрея была написана икона с изображением святого Георгия-воина. В соборе оказалось две иконы с изображением святого; на большой, где святой дан во весь рост, исследователи находят портретное сходство святого с великим князем Юрием Владимировичем Долгоруким. На другой иконе, заказе владимиро-суздальского князя, дано поясное изображение победоносца. Исследователь В. Н. Лазарев связывает эту икону с именем князя Георгия (Юрия) Андреевича Суздальского, одного из младших сыновей Андрея Боголюбского. Ныне эта икона находится в Успенском соборе Московского Кремля. На иконе изображен на желтовато-золотистом фоне юноша 14—16 лет, на нем темно-бордовый (цвет княжеской привилегии) плащ, накинутый на плечи поверх кольчуги, концы плаща на правом плече закреплены металлической застежкой. Каштановые волосы на голове лежат крупными упругими завитками. С лица овальной формы серьезно, тревожно и испытующе смотрят под темными дугами соболиных бровей большие карие глаза. В правой руке, отлично выписанной мастером, Георгий держит длинное древко копья, левая сжимает рукоять боевого меча. Святой воин сдержан, внутренне собран.

Поражает сходство обликов Георгиев на обеих иконах; оно просматривается в подаче фигур моделей, развороте плечей, в написании рук, шеи. Это сходство объясняется родством оригиналов моделей (дед и внук), с которых созданы иконы.

В 1172 году в Киеве в очередной раз сменилась власть, умер великий князь Глеб, и бедная старая столица опять начала переходить из рук в руки. Владимиро-суздальский князь, не теряя надежды подчинить Киев, вновь собирает коалицию, на этот раз из 20 князей с их воинской силой под водительством нашего героя, князя Юрия Андреевича Новгородского, которому шел, возможно, 12-й (если он родился в 1160 г.) -16—17-й г.г., если в 1155 году, и воеводы боярина Жидиславича.

Киевская сторона, предчувствуя окончательную неминуемую гибель, срочно отрядила гонца в Галич, к князю Ярославу Осмомыслу, верному союзнику.

Суздальская рать на подходе к Киеву осадила по пути Вышгород, куда бежал из Киева и сидел в своем уделе великий князь Мстислав. Вышгородцы сидели в осаде девять недель. По свидетельству историка Н. И. Костомарова, среди осаждающих было много крика, шума, треска, пыли, мало убитых, много раненых. Затяжная осада охладила пыл наступающей стороны, пустили слух от противной стороны о подходе большой рати галичан. Князь Мстислав, уловив удачный момент, совершил героическую вылазку из крепости, суздальцы были взяты врасплох, ночью перед рассветом они бежали в такой панике, что многие, переправляясь через Днепр, утонули. Князь Мстислав погнался за бегущими, многих посек, захватил пленных, овладел вражеским обозом, довершив тем разгром бездарно организованной кампании. Плохо организованное, насильно согнанное ополчение не могло иметь успеха. Со стыдом и позором вернулось «доблестное» воинство к своему сюзерену. Таков был печальный исход похода на Киев во главе с Юрием Новгородским.

Упоминание летописей об этом эпизоде, неудачном походе на Киев в 1172 году воинской силы во главе с сыном Боголюбского князем Юрием — единственное сообщение о самостоятельном действии князя Юрия. Не имея точных данных о возрасте его, невозможно судить о его характере, способностях, воинской доблести.

После смерти киевского великого князя Глеба Андрей Боголюбский сажает на стол в Киеве другого брата по старшинству – князя Михаила Торческого, но тот по осторожности, не покидая столицы своего удела, отсылает в Киев князя Всеволода. Всеволод просидел на великом столе семь недель, более не удержался: другая сторона не дремала, Ростиславичи (среди них князь Мстислав Вышгородский) ночью вошли в Киев, схватили Всеволода (заметим: Ростиславичи не ослепили 18-летнего князя), осадили князя Михаила в Торческе и заставили обоих отказаться от Киева.

Южную Русь продолжали терзать княжеские междоусобия. Многие князья пытались дотянуться до великокняжеского стола, но он не давал им силы удержать его. Мудрый князь Всеволод, натерпевшись страху, в этот момент, как когда-то Андрей Боголюбский, понял, что ему и его будущему потомству не суждено прочно обосноваться в древней южной столице: на нее слишком много претендентов, и он заострил свой ум на северо-восточные края, где сидел один князь Андрей Боголюбский и политическая обстановка была относительно стабильной.

После убийства боярами-заговорщиками владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского (если судить по данным поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», князь Всеволод Большое Гнездо приложил руку к организации заговора бояр) политическая ситуация на северо-востоке Руси изменилась коренным образом. Династия Боголюбского была близка к вырождению: в 1165 году умирает старший сын князя Андрея, в 1173 году—другой сын Мстислав, в 1174 году— младший сын Глеб и сам князь. Летописи сообщают, по сведениям В. Н. Татищева, что в 1171 году у Мстислава Андреевича родился сын Василий; к сожалению, о его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. О дочери Боголюбского Ростиславе наши летописи вообще не имеют никаких сведений. От рода Боголюбского остался один князь Юрий Андреевич.

О событиях, разыгравшихся после 1174 года, после гибели князя Андрея Боголюбского, на Владимиро-Суздальской земле наиболее подробно сообщают владимиро-суздальские списки летописей, составлявшиеся под бдительным оком к тому времени ставшего всемогущим великого князя владимирского Всеволода Большое Гнездо. Доброхоты-летописцы вымарывали из истории княжения Всеволода сомнительные пассажи. Желавших выполнить столь «благородный» исторический «долг» во все времена было предостаточно.

«Владимирский летописец», придворная хроника великого князя Всеволода, с его подачи преподносит легенду, убеждая потомков, что Северо-Восточная Русь была определена в удел князю Всеволоду и его братьям Юрием Долгоруким. Ростовцы, суздальцы и владимирвцы будто бы целовали крест на верность детям князя Юрия от княгини-грекини. Этого не могло быть, потому что во Владимире при жизни отца вокняжился старший сын, князь Андрей Боголюбский. После смерти Долгорукого князь Василий с матерью и ее другими младшими детьми рас-поряжались только в Суздале, да и, как далее оказалось, сидели там некрепко: в 1162 году после смерти Василия князь Андрей изгнал мачеху с детьми в Византию. Ни одна летопись за 1162 год и не вспомнила о княжьем праве князя Всеволода и его родственников. Ни одна.

То, что легенда о праве Всеволода с братьями на Северо-Восточную Русь — позднейшая выдумка династа князя Всеволода, подтверждает и ход дальнейших событий после трагедии 1174 года. По городам Владимиро-Суздальского княжества прокатился слух о насильственной смерти великого князя Андрея Боголюбского. Ответом явился разгул насилий, грабежей, беспорядков и всеобщая сумятица. Кое-как наведя порядок, задумались ростовцы, суздальцы и владимирцы, кого из князей пригласить во владетели. Несмотря на усилия князя Всеволода и летописцев, задним числом настойчиво проводивших идею о беспрекословном праве потомков княгини-грекини на Северо-Восточную Русь, никто из бояр трех значимых городов северо-востока не вспомнил о клятве и присяге сыновьям византийской принцессы. Об этом помнил, да и то с позднейшей подачи могущественного князя Всеволода, только историк XIX в. С. М. Соловьев, который, беря на веру позднее происходивших событий выдуманную князем Всеволодом версию, в своей «Истории...» несколько раз корил бояр Ростова, Суздаля и Вла-димира за «короткую» память.

Ко времени гибели князя Андрея Боголюбского князья Всеволод и Михаил были лишены своих временных уделов (Городца Остерского и Торческа) и жили в Чернигове вместе с Ростисла-вичами.

Ростовцы, суздальцы и переяславльцы во Владимире (на Клязьме) не могут прийти к единомыслию о кандидатуре приглашаемого князя, рассуждая, что их князя (Андрея Боголюбского) нет, детей его в наличии во Владимире тоже нет, один только маленький (опять!) сын (князь Юрий Андреевич) в Новгороде, а братья его (князья Михаил и Всеволод) в Южной Руси. Это сообщение из сочинения С. М. Соловьева; по его мнению, князь Юрий в 1174 году был маленький. Возможно, что это утверждение неверное. В 1172 году князь Андрей отправил ополчение против Киева во главе с сыном князем Юрием Новгородским, навряд ли бы 10 - или 12 - летнему князю стали повиноваться двадцать боевых князей, хотя поход постигла неудача.

Князья Михаил и Всеволод осторожно, с опаской пробираются из Чернигова к Владимиро-Суздальской земле. Историк С. М. Соловьев пока ни словом не обмолвился об опасной болезни князя Михаила (идет 1175 год). Для выяснения обстановки, какая творится в Северо-Восточной Руси, соискатели владимирского великокняжеского стола сделали привал в Москве. Однако, они не посылают гонцов в Ростов, Суздаль и Владимир к боярам с укором, что ими попраны права «законных» наследников Владимиро-Суздальской земли.

Пока бояре Ростова, Суздаля, Владимира, Переяславля пребывали в разномыслии о кандидатуре приемлемого для них князя, князь Михаил из Москвы сделал бросок на стол во Владимире и самозванно его занял. И опять, сообщая об этом, С. М. Соловьев не вспоминает о завещании князя Юрия Долгорукого отдать Северо-Восточную Русь трем младшим сыновьям. Ни историки, ни владимирцы не возликовали, что осуществилось заветное желание, помышление отца князя Михаила: сын сел на отчий стол, хотя при Долгоруком он был в Суздале.

Однако князь Михаил не утвердился на княжение во Владимире: его выбили из города ростовцы. Князья Михаил и Всеволод возвратились на исходную позицию в Чернигов.

Бояре четырех ведущих городов Северо-Востока Руси приглашают по своей воле свободных князей Ростиславичей — Мстислава (бывшего вышгородского князя) и Ярополка, племянников Юрьевичей. Но Ростиславичи недолго находились у руля княжеского правления, вели себя по молодости дерзко, руководствовались сиюминутными целями скорейшего обогащения, не погнушались даже обобрать церкви; в общем, вели себя как находники, временщики. Грабительское княжение Ростиславичей восстановило против них всю землю.

Пока в Ростове, Суздале, Владимире происходила неурядица по поводу выбора князя, новгородцы держали у себя сына Боголюбского, как бы ожидая, чья возьмет, кто утвердится во Владимире. Владимирцы, сумев избавиться от Ростиславичей, пригласили на княжение старшего из Юрьевичей князя Михаила.

Михаил выехал из Чернигова вместе со Всеволодом. Князь Всеволод исподволь, как истый византиец, продолжал расчищать себе путь к великокняжескому столу во Владимире. В дороге (с Всеволодом) князь Михаил сильно разболелся, да так серьезно, что едва живого донесли на носилках до Кучкова, то есть Москвы.

По сообщению Н. М. Карамзина, «в Москве встретили князя Михаила владимирцы с князем Юрием Андреевичем (летопись незадолго до этого осведомила, что «новгородцы выведоша из Новгорода князя Гюргия» в 1175 — году.- Д. М.), потому что одни владимирцы были до него добры». К моменту возвращения князя Михаила во Владимир Юрий Суздальский новгородцами был изгнан с княжения; однако владимирцы, по утверждению Н. М. Карамзина, «одни были до него добры», не рассматривали его кандидатуру князем во Владимир, как наследника и преемника отца, князя Андрея Боголюбского.

По общерусскому княжескому праву владимирцы рассудили законно, пригласив князя Михаила Юрьевича, так как он был старше князя Всеволода, а Юрию Суздальскому приходился дядей.

Князь Михаил болезнь превозмог. Его, кроме Владимира, признали Ростов и Суздаль. Брата Всеволода Михаил посадил в Переяславле Залесском. Князю Всеволоду шел 22-й год, он женат на ясской княжне Марии, у них будет 12 детей: первые четыре дочери (1174, 1176, 1178 и 1179 г.г. рождения) и восемь сыновей (отсюда и его прозвище – Большое Гнездо). Князь Михаил скончался в 1176 году. Летописец с уважением сообщает о кончине князя: «В лето 1176 преставился благоверный князь Михаил, Юрьев сын, внук Владимира Мономаха».

Вероятнее всего, во время княжения дяди, князя Михаила, Юрий Суздальский находился во Владимире, жил он и в Москве, уделе матери, княгини Улиты Кучковны. Гонения на него начались с вокняжения другого, последнего дяди, князя Всеволода, который, возможно, был старше его или на один год, а может, и на шесть лет. Преследование Юрия Суздальского Всеволодом Большое Гнездо подтверждают и грузинские летописи XII века.

После смерти князя Михаила владимирцы вышли перед Золотые ворота и присягнули князю Всеволоду и его потомству. К этому времени русские летописи больше не упоминают о сыне Боголюбского.

Русские древние исторические источники по-разному сообщают о расправе с убийцами князя Андрея Боголюбского, указывая, что казнь учинил князь Михаил, а другие — князь Всеволод. По сведениям В. Н. Татищева, суд и расправу учинил князь Михаил. Полугрек Михаил действовал с византийской хитростью. Участники заговора и Андреева княгиня (Яска), опасаясь народного гнева владимирцев, обретались в Москве. Возвращаясь из поездки по Владимирско-Суздальской земле, где князь наводил порядок, уставя жителям наряд, утвердился с ними крестным целованием. Взял из Москвы княгиню Андрееву, якобы для лучшего ее покоя, тако ж и Кучковых, с собою во Владимир. На другой день созвал бояр, в том числе и убийц, на совет. Как истый византиец, князь Михаил так хитро и изворотливо повел расследование, что бояре попали в ловко расставленные хитроумным великим князем ловушки, признав, что князь Андрей Боголюбский был убит неправо и все бояре виноваты из-за попустительства. Тогда князь, имея уже заранее расставленных слуг, приказал им немедленно убийц взять, а потом и княгиню привести на суд, где, как дело известное, недолго испытав, осудили всех на смерть. Князь приказал первыми казнить Кучковых и Ясина, Анбала, повеся, их расстрелять, потом другим пятнадцати головы отсекли. Последней казнили Андрееву княгиню: «зашили в короб с камнями, в озеро пустили, и все тела протчих за нею побросали». По другим сведениям, княгине вначале отсекли кисти рук, затем ее, как Кучковых и Анбала, подвешенную меж столбов, расстреляли из луков.

Хотя владимирцы присягнули князю Всеволоду в верности, но спокойно усесться ему на братнем столе не удалось. Рать из Ростова двинулась во главе с Мстиславом Ростиславичем Новгородским на Всеволода. Суздальцы выжидали, чья возьмет? Победил Всеволод. Князь Мстислав, его братья, их союзники Глеб и Роман Рязанские, их советники, дружина попали в плен. Далее домашний летописец Всеволода сообщает о народном гневе: «люди все и бояре города Владимира требовали от великого князя, чтоб он пленников либо казнил, либо ослепил, либо отдал им на расправу». По признанию летописца, князь Всеволод опечалился, впал в уныние, медлил вершить правосудие. Через несколько дней множество людей пришло на княжеский двор, исступленно крича: «До чего их додержишь? Хотим ослепить!». Ростиславичей (Мстислава и Ярополка) ослепили и выпустили. Н. М. Карамзин по поводу наказания ослеплением замечает: «Сей вид казни россияне переняли у просвещенных греков».

Владимирский (карманный) летописец, спасая авторитет великого князя Всеволода, не преминул сочинить рождественскую сказочку, якобы Ростиславичей не ослепили, а надрезали веки, чтоб кровь закрыла, засохнув, им глаза. Когда «слепцы» далеко ушли от Владимира, им промыли глаза, и они увидали свет божий.

Князь Всеволод, утвердясь на владимиро-суздальском столе, решил убрать претендента на княжение, угрозу ему как династу, племянника князя Юрия Андреевича Суздальского, имевшего законное право на престолонаследие по дедине, отчине после его, Всеволода, смерти.

Почему князь Всеволод, придя к власти, не расправился с племянником? Возможно, по мнению Всеволода, Юрий Суздальский, не имевший партии единомышленников, не представлял большой опасности для его правления.

Можно предположить, что Юрий Суздальский добровольно ушел в изгнание, правильно оценив складывающуюся обстановку после расправы с Ростиславичами и их союзниками, предвидя, что может его ожидать в случае неудачи борьбы за отчий стол, счел за благо для себя, чтобы сохранить жизнь, покинуть пределы Владимиро-Суздальского княжества. Бегство князя Юрия можно рассматривать как изгнание по воле князя Всеволода, так как с начала княжения дяди пребывание Юрия Суздальского на Северо-Востоке Руси оказалось невозможным ввиду опасности для жизни.

Князь Всеволод, возможно, не мог предложить племяннику уйти в изгнание, так как он знал из истории рода Рюриковичей: князь Ярослав Мудрый (986— 1054 гг.), став в 1036 году великим князем в Киеве, тотчас усадил в поруб единственного, оставшегося в живых из двенадцати братьев (сыновей отца Владимира I Святославича) Судислава. Князь Судислав сидел в земляной тюрьме до смерти Ярослава и четыре года после, пока племянники не отпустили его чернецом умирать в монастырь.

Князь Всеволод, будучи византийцем по матери и складу характера политика, не упустил бы жертву. Н. М. Карамзин сообщает противоречивые сведения о взаимоотношениях князя Всеволода и Юрия Суздальского: сын Боголюбского, «дядею Всеволодом изгнанный и заточенный в Савалту (Савалта, надо понимать, город Владимир, то есть город Всеволода.- Д. М.), ушел оттуда в Свинч (половецкий город на Северном Кавказе, на Тереке – Сунджа.— Д. М.) к хану кипчакскому. Историк пользовался сведениями не из грузинских летописей времен царицы Тамары, а книгой «Историческое изображение Грузии» (изд. СПб).

Вызывает недоумение фраза историка: «Юрий... изгнанный и заточенный…», возможно, наоборот, заточенный и изгнанный, так как если князь Юрий был изгнан, то он не мог быть зато-ченным.

Несомненно, князь Всеволод вынашивал план избавления от Юрия Андреевича. Если бы князь Юрий оказался в тюремных застенках, то он оттуда не сумел бы выбраться. Его бы ожидала жестокая расправа по византийскому образцу: ослепление, оскопление и, наконец, физическое уничтожение. Так в эти самые годы отец царицы Тамары царь Георгий III (умер в 1184 году) расправился с племянником, законным наследником грузинского престола царевичем Демной.

Князь Юрий Суздальский, сын князя Андрея Боголюбского, стал изгоем. Он не выбрал путь борьбы за отцовский стол. Куда он мог податься, если остался жив? В Киевскую, Южную, Русь путь ему был заказан. К 1176 году, кроме дяди Всеволода, и в Южной Руси не осталось в живых ни одного дяди из братьев отца. Двое из них - князь Иоанн Курский (умер в 1147 г.) и Ростислав, князь Переяславский, (умер в 1151 г.) — умерли при жизни отца, князя Юрия Долгорукого; Борис, князь Белгородский, умер в 1159 г.; в 1162 г. умерли два дяди—Мстислав, князь Новгородский, и Василий, князь Суздальский; в 1166 году умер князь Ярослав, в 1171 г.— князь Глеб Переяславский, в 1174 г. одновременно с князем Андреем Боголюбским умер князь Святослав, в 1175 г. — князь Михаил Владимиро-Суздальский. Не обратился князь Юрий Суздальский за помощью к сестре княгине Ростиславе, выданной в 1159 году замуж в захудалое княжество Свижское, где в 1166 году умер ее муж князь Святослав Владимирович.

Когда-то всесильный галицкий князь Ярослав Осмомысл лишил удела родственника, князя Ростислава. Ростислав ушел на земли при днестровско-днепровских лиманах, там был город Берлад, который собирал вольных людей, из них набирали наемников воинственные или обездоленные русские князья. При очередной сумятице в Галиче бояре пригласили Ростислава Берладника помочь им в борьбе с князьями. Группировка бояр, пригласивших Берладника, потерпела неудачу. Бояре предложили ему спасаться бегством, но он отказался, так как ему невыносимо бездомным скитаться по чужим землям и он предпочитает умереть на родной земле. Берладник попал в плен, уморили его венгры, пришедшие на помощь князьям Галича. Судьбу Ростислава Берладника Юрий Суздальский на захотел повторять.

И подался князь Юрий в половецкие степи. Это был уникальный случай в истории Руси. Ее связи с половцами, как военные, грабительские, так и мирные, были постоянными. В 1175 году владимирцы еще и потому ополчились против Ростиславичей, что в период межкняженья после гибели князя Боголюбского они в союзе с рязанскими князьями и половцами грабили Вла-димирскую землю.

Зов крови по бабке-половчанке, дочери половецкого хана Аепы, указал князю Юрию дорогу в вольные половецкие степи, где запах степной полыни емшана мог вернуть человека, забывшего родство, из толпы у царского трона чужеземцев в родные степные просторы, где и на долю князя Суздальского выпала небывалая судьба. Но если отбросить эмоции, можно предположить, что связь отца, князя Андрея Боголюбского, с родом матери, в крещении Марии, все время поддерживалась.

Подозрительно, что русские летописи не уловили такого редкого, небывалого события, как женитьба русского князя, Юрия Суздальского, на грузинской царице Тамаре. Русский князь провозглашен царем Грузии! Владимиро-суздальско-ростовские хроники-летописи отредактированы династом, великим князем Всеволодом Большое Гнездо, но почему в массе остальных летописей, не подвластных Владимиро - Суздальскому узурпатору, нет этого сообщения?

Первые упоминания о дальнейшей судьбе сына Боголюбского появились в трудах В. Н. Татищева и Н. М. Карамзина, хотя последний не совсем был уверен в достоверности сооб-щаемых им событий.

Описывая события после 1175 года, Н. М. Карамзин замечает, что «в историю сего времени входит следующее любопытное известие, хотя, может быть, и не совсем достоверное. После 1175-го года не упоминается в наших летописях о сыне Андрея Боголюбского, Георгии; но он является важным действующим лицом в истории грузинской: «...юная Тамарь наследовала пре-стол родителя, царя Георгия III. Духовенство и бояре искали ей жениха, тогда один вельможа тифлисский, именем Абуласан предложил собранию, что сын великого князя российского Андрея дядею Всеволодом изгнанный и заточенный в Савалту, ушел оттуда в Свинч к хану кипчакскому (половецкому) и что сей юноша, знаменитый родом, умом, храбростию, достоин быть супругом их царицы. Одобрили мысль Абуласанову; послали за князем, и Тамарь сочеталась с ним браком. Несколько времени быв счастием супруги и славою государства, он переменился в делах и праве: Тамарь, исполняя волю совета, долженствовала изгнать его, но щедро наградила богатством; князь удалился в Черноморские области, в Грецию; вел жизнь странника, скучал, возвратился в Грузию, преклонил к себе многих жителей и хотел взять Тифлис, но побежденный Тамарою, с ее дозволения, безопасно и с честию выехал, неизвестно куда». В общем, канва жизни князя Юрия Суздальского во время его пребывания в Грузии, изложенная историком, верна, подтверждается грузинскими летописями периода XII—XIII в.в., опубликованными впоследствии.

Н.М. Карамзин неверно указывает дату смерти отца царицы Тамары царя Георгия III — 1171 год, этот же год он называет годом вступления царицы Тамары на престол после кончины отца. Царь Георгий III умер в 1184 году, князь Юрий Суздальский в качестве жениха царицы Тамары появляется в Грузии в 1185 году.

Царица Тамара была венчана отцом на царство в 1177 году, в течение шести лет она совместно с отцом, царем Георгием III, управляла государством. В 1184 году Тамаре, возможно, шел 19-й год, она не была замужем, царь Георгий III понимал, что по понятиям того времени она уже считалась старой девой, перезрелой для брака, но муж дочери тоже должен был быть провозглашен царем. На троне два царя и царица — это много для одной страны, хотя в Византии в иные времена (при законном императоре Константине VII Багрянородном, 904—959 г.г.) у трона стояло по четыре императора.

Первоначальная родина грузин в период до н.э. — север Ассирии; впоследствии кочевые грузинские племена покорили аборигенов по среднему течению Куры (в те времена она называ-лась Кира). Грузия — древняя страна высокой культуры; самое древнее историческое произведение Грузии, дошедшее до наших дней, датировано V веком. В начале IV в. Грузия и Армения приняли христианство, что обусловило многовековые культурные связи с Византией и явилось цементирующим средством в формировании и объединении народностей, создании своей государственности среди окружавшего их впоследствии враждебного мусульманского мира.

Грузия испытала на себе многовековое иго арабских (с VII века), тюркских и персидских завоевателей. Воспользовавшись Крестовыми походами, царь Давид Строитель (1089—1123 г.г.) изгнал с земель Грузии захватчиков, арабов и турок, триста лет терзавших страну своим владычеством, освободил Тбилиси, который сто пятьдесят лет был под владычеством иноземцев, и сделал его столицей. Твердая рука царя держала в узде спесивых феодалов, крупнейших землевладельцев, которые раздорами с царями и между собой способствовали распаду страны на мелкие княжества; зачастую они шли на союз с могучими сельджуками и другими иноземными поработителями.

Путь царицы Тамары к трону не был усыпан розами. Ее отец, царь Георгий III, как младший сын царя, фактически не имел права на трон. Вступив в жестокую, кровавую борьбу за овладение властью, царь Георгий III, шагая, как английский король Ричард Львиное Сердце, через трупы отца, братьев, наследника-племянника, наконец, как московский царь конца XVI в., Борис Годунов, мог сказать: «Достиг я высшей власти...». Оттеснив знатнейших феодалов, царь Георгий III нашел опору и союзников в мелком дворянстве, деятелях городского управления, половецкой знати.

После смерти царя владетельные феодалы начали борьбу за свои былые права, власть и место у трона. Царице Тамаре пришлось платать им уступками за сохранение трона. Ее вынудили совершить вторую коронацию. Были и другие требования, среди них — немедленное вступление в брак; нужен наследник и царь — командующий армией страны. Вопрос о браке царицы Тамары становится пробным камнем на новом этапе борьбы за то, кому править страной — группе влиятельных феодалов, сестре царя, тетке царицы, царице Русудан или молодой Тамаре.

Тетка играла немалую роль в истории Грузии и в жизни своей царственной племянницы. Феодалы (они же вельможи, дидебулы) вынуждены были считаться с тем, что на царице Тамаре кончалась линия грузинских Багратидов (то ли дело на Руси: там Рюриковичей было — не счесть), так что царственных по крови реальных претендентов, кроме нее, не было.

Грузинские дидебулы, понимая важность момента: они или царица, судорожно заметались в поисках жениха. Летописи, современные царице Тамаре, повествуют, что недостатка в достойных претендентах на руку и сердце царицы не было. Они сообщают легендарные вымыслы о царевичах-королевичах, наследниках шахов и султанов, якобы не переживших отказа и покончивших с жизнью при помощи верного кинжала или яда.

Действительно, найти мужа царице в реальности было не так-то просто. Он должен быть из знатного рода, желательно царского, принести выгодный политический союз, так как инициатором идеи выдать царицу замуж была оппозиция, то претендент на трон царя должен быть послушен дидебулам. Историк царицы Тамары замечает, что найти достойного жениха для царицы очень трудно: равный среди равных не будет равным царице; летописец даже предполагал, что достойный кандидат на роль мужа царицы и не родится никогда.

В книге «Жизнь царицы цариц Тамар» (Тбилиси, 1985 г.) сообщается, что вопрос о браке царицы был поставлен на заседании собора о каталикосе; сама царица получила от них благословение и ушла в свои покои. В конце заседания собрания по договоренности вошли виднейшие члены оппозиции, эриставы царства, и доложили отцам церкви, католикосу и епископам о необходимости общими усилиями добиться введения в царский дом жениха для Тамары. Собрались перед теткой Тамары, царицей Русудан.

По летописи Грузии, официально кандидатуру князя Юрия Суздальского в качестве супруга царице Тамаре предложил правитель (градоначальник) Тбилиси Абуласан, который был хорошо осведомлен как о Юрии Суздальском, так и о Владимирском княжестве. Он заявил: «Я знаю царевича, сына великого князя русского Андрея, которому подчиняются триста русских князей. Юрий (Георгий) остался малолетним после отца и преследуемый дядею своим Савалатом (Всеволодом Большое Гнездо.- Д. М.) вынужден был удалиться в чужую страну и теперь находится у Кипчакского (половецкого) хана в Сундже».

Оппозицию устраивала кандидатура русского князя: хорошего происхождения, православный; посаженный дидебулами, он будет им обязан царским положением. Эриставы имели сведения, что русский князь сидел приглашенным в Новгороде, где положение его было ограничено влиянием бояр и народного вече. Грузинские историки располагают сведениями, что сидевший до Юрия в Новгороде князь Рюрик был изгнан новгородцами в 1171 году как ставший неугодным: «В ту же зиму выйде Рюрик из Новгорода; новгородцы послали к Андрею в Суздаль, и вда им детя свое Юрья и прияша и (его.- Д. М.) с честью». Когда обстановка во Владимиро-Суздальском княжестве диаметрально изменилась и на княжеском столе во Владимире утвердилась младшая ветвь потомков великого князя Юрия Долгорукого от княгини-грекини, Юрий Суздальский оказался изгнанным из Новгорода.

Новгородский князь, власть которого в значительной степени была ограничена и подчинена вече, где господствовали крупные купцы и бояре, казался в Грузии подходящим кандидатом в цари как для тбилисской знати, выступавшей против сильной централизованной царской власти, так и для верхушки тбилисских горожан. Эта верхушка со времен царя Давида Строителя утратила свою независимость в управлении городом и вынуждена была подчиниться диктату царских чиновников. В конце XII в. городская господствующая верхушка стремилась ввести в Тбилиси управление типа новгородского вече. Следовательно, приглашение русского князя объяснялось не только его происхождением и деятельностью, но и политической группировкой классовых сил в стране. Приглашение в Грузию Юрия Суздальского было победой группы его сторонников.

Жених, которого находят дидебулы, отвечает их расчетам, и, скорее всего, выбран теткой царицы Тамары царицей Русудан.

В XII в. между Русью и Грузией установились тесные культурно-экономические и политические связи; в украшении мозаикой главной церкви Киево-Печерской лавры в конце XI в. участвовали мастера, живописцы из Грузии. Путь из Грузии на Русь шел по территории половцев. Он был сухопутным по землям осетин, подвластных грузинам, затем — по половецким степям. Второй маршрут: по Дарьялу - на Северный Кавказ, затем через Дон до Днепра, по Днепру до Киева. По одной из этих дорог, вероятнее всего по второй, в 1153 году была отправлена двадцатилетняя царица Русудан, сестра царя Георгия III, в Киев, к вдовому великому князю Изяславу Мстиславичу в качестве невесты. После смерти князя через год бывшая киевская великая княгиня Русудан в 1154 году возвращается в Грузию; через шесть лет она гаремная жена владетеля Западного Ирана и Ирака (1160—1161 гг.) шаха Гийас ад-Дана Сулеймана. Вторично овдовев, она окончательно возвращается на родину к брату, царю Георгию III, где занялась воспитанием племянницы, царевны Тамары, и осетинского царевича Давида Сослана, также Багратида, будущего второго супруга Тамары. По первому мужу, киевскому князю Изяславу, русский князь Юрий Суздальский приходится родственником царице Русудан, она была женой двоюродного брата его отца.

История и грузинские летописи сохранили образ царицы Тамары не только как дальновидной и мудрой правительницы, возвеличившей Грузию до степени крупнейшей и могущественнейшей державы Средневековья, но и как образец женщины огромной нравственной силы. Царица по природе своей была выдающейся женщиной, человеком с твердым характером, холодным рассудком, умеющей владеть собой, укрощать свои страсти. Она умела приносить свои личные интересы в жертву обстоятельствам государственной необходимости, была настойчивой в достижении своих целей. Несколько веков спустя царь Иван IV Грозный назовет ее «мужеумной царицей Иверской», вдохновляя ее образом свои войска под Казанью (середина XVI в.). Царица была безжалостна, когда обстоятельства этого требовали.

Годы царствования царицы Тамары вошли в историю Грузии как «золотой век». Страна достигла зенита своего могущества, переживала период политического, экономического и духовного возрождения. Государство царицы едино и могуче. Территория Грузии в XII в. простиралась от моря и до моря, от Понта Эвксинского (Черное море) до Гургена (Каспий); влияние Грузии распространялось на Северный Кавказ и Восточное Закавказье, Иранский Азербайджан, Армению и Юго-Западное Причерноморье (Трапезундское царство после 1204 г.). Грузия в тот период являлась одним из сильнейших государств на Ближнем Востоке.

В годы царствования Тамары в стране высокого уровня развития достигла культура, философия, историография, литература, искусство чеканки по металлу, зодчество, живопись, миниатюра, монументальная скульптура, керамика. В XII в. в Грузии функционируют две академии, ровесницы европейских университетов. Строятся дороги, мосты, крепости, караван-сараи, возводятся церкви, основываются монастыри. При царице создан роскошный Вардзийский дворец, вырытый в обрывистой скале, близ Ахалциха, вмещающий до 360 (трехсот шестидесяти) покоев.

Царица покровительствовала наукам, искусству. При дворе образовалась славная плеяда писателей и поэтов, доведших грузинский язык до полного совершенства. Ее век ознаменован поэтической деятельностью Шавтели и Чахрухадзе, посвятивших царице восторженные оды, при ней создается светская романтическая словесность в прозе; в годы ее царствования творит гениальный Шота Руставели, обессмертивший себя и эпоху царицы созданием поэмы «Витязь в тигровой шкуре».

В город Сунджу, а возможно, на границу Грузии с половецкой степью, был послан богатый купец Занкан Зорабабели за русским князем Юрием Суздальским. Явились они ранее назначенного срока. Грузинская летопись по этому поводу сетует, что купец и русский князь прибыли неприлично быстро. По торговым делам ловкий Занкан Зорабабели, может быть, был связан с Сунджей и, пользуясь услугами этого торговца, оппозиция, Абуласан и царица Русудан вели предварительные переговоры с представителями Юрия Суздальского, возможно, с ним лично о возможности его брака с царицей Тамарой.

Грузинский летописец сообщает, что посол-купец привез жениха — человека весьма родовитого, сильней всех царей той страны (Руси.- Д. М.) и лицом тоже не неподходящего. Когда сваты – дидебулы увидели его, он им тоже понравился, но они «ничего не ведали о его нравах».

Царица Тамара замужеству отчаянно сопротивлялась, в один голос заявляют обе домашние летописи царицы. По приезде русского князя дидебулы, патриарх и другие значительные лица собрались перед царицей Русудан. Дали знать Тамаре, предлагая ей соединиться брачными узами с прибывшим, торопя ее в этом. «Невеста» благоразумно отказывалась: «Как можно сде-лать такой необдуманный шаг? Мы не знаем ни о поведении этого чужеродного человека, ни о его делах, ни о его воинской доблести, ни о его природе (роде, родственниках.- Д. М.), ни о нраве (царице в благоразумии не откажешь). Но оппозиция не желала прислушаться к ее доводам, говорили о ее бездетности, бесплодии ее дома, а им нужен наследник престола, требо-вали предводителя войск и всячески стесняли ей душу и брались за такое дело легкомысленно.

По свидетельству историка Тамары, дидебулы по прибытии князя Юрия Суздальского, не получив ее (царицы Тамары) согласия, приготовили свадьбу, справили ее; продолжительное время пребывали вельможи в веселье таком, какое соответствовало важности дела.

О внешности царицы Тамары летописец сообщает, что она была хорошего телосложения, темноглаза, белолица, румяна, имела манеру царственно вольно метать взор вокруг себя, речь ее была приятной, веселой, чуждой всякой развязности и порочности. По традиции ромеев (византийцев.— Д. М.) царь Георгий III увековечил свое изображение и дочери царицы Тамары после ее коронации в 1177 году. Мозаичное панно в одном из грузинских монастырей дает портрет девочки лет 12, пухлощекой, с округлым лицом подростка, с узкой прорезью глаз, в царском традиционном длинном, широком одеянии, с короной на голове. Поза статична, типична для изображения лиц XII в., фигура в движении, повернутое к зрителю лицо, с полусогнутыми в локте руками, с обязательным свитком рукописи в одной из них.

Изображений русского князя, ставшего царем Грузии, Юрия Суздальского с царицей Тамарой до нас не дошло. Грузинские источники очень общо сообщают о внешности русского князя; он произвел приятное впечатление на окружающих по прибытии в Грузию. Еще раз можно обратиться к вопросу о возрасте, годах рождения сына князя Андрея Боголюбского. Летопись времен царицы называет русского князя Юрия (Георгия) юношей подходящей внешности. В 1185 году он видится современникам юношей. Это свидетельство подтверждает версию, что князь Юрий родился в период 1155—1160 г.г.

Некоторые исследователи полагают, что брак царицы Грузии с русским князем содействовал укреплению дружественных отношений между Грузией и Русью. Возможно, это дежурная фраза историков, так как факт пребывания русского князя в Грузии не нашел отражения ни в одном списке русских летописей при изложении событий XII века.

Появление князя Юрия Суздальского в Грузии поначалу обещал благополучный исход для его карьеры как государственного деятеля. Он, как потомок половецких ханов, был отличным наездником, стрелком из лука, мастерски владел мечом, холодным оружием, отличался в любимой царями игре в мяч на лошади с чоганом (тип клюшки.- Д. М.) в руке, несомненно, был пристрастен и к другому царскому развлечению — охоте.

Для упрочения свершившегося бракосочетания, утверждения в звании царя русский князь, царь Георгий (так в Грузии стали официально именовать Юрия Суздальского) совершает ряд удачных походов по установившейся традиции на супостатов из соседних стран (для острастки, наведения страха). Об удачных походах князя Юрия сообщают пристрастные свидетели — современники, грузинские летописцы XII века, и хотя впоследствии они же будут обвинять русского князя во всех смертных грехах, ни один из них не бросает тень на Юрия Суздальского, обвиняя его в трусости или что он был слаб в бою. Первые победы грузинского оружия при царице Тамаре связаны с именем ее первого мужа — князя Юрия Суздальского. Эти факты говорят о несомненном незаурядном личном мужестве, владении техникой ведения боя, организаторских способностях сына Боголюбского. Возможно, он уделял много времени для обучения военному искусству воинов грузинской армии. Дидебулы получили в его лице способного полководца. Русский князь волею судеб обрел третью Родину.

Для грузинского царя делаются специальные заказы чеканщикам, золотых дел мастерам и пр. для изготовления предметов и вещей личного обихода, царского пользования.

В запасниках Государственного Эрмитажа хранится серебряная чаша, определенная специалистами по времени к XII веку, из Березова, византийской работы с гравированным изображением Святого Георгия на коне. На тыльной стороне «подошвы» «ножки» чаши сделана надпись древнерусскими буквами. В древлехранилище музея Тбилиси находится парная точно такая же чаша. Обе они изготовлены из одного металла, сходны по форме и выполнению орнамента и рисунков в украшении внешнего вида сосудов. Тбилисская чаша имеет точно указанного владельца, она принадлежала царице Тамаре. Чаша из Березова по всем данным выходит, как чаша грузинского царя, русского князя Юрия Суздальского. По обычаю для царя и царицы выполняли по заказу ряд парных предметов (трон, корона, чаша для пиров и т. д.). Чаша XII в. византийской работы, найденная в Березове,следовательно, была из пары царских чаш для пиров, изготовленная по специальному заказу для царя и царицы Грузии — Юрия Суздальского и Тамары.

Юрий, как царь, участвовал в управлении страной, вершил суд и расправу. О деятельности института везиров сообщает древняя летопись Грузии «Картлис цховреба» («История Грузии или Картли»). Везиры — министры ведали определенной отраслью управления и входили в состав совета, решения которого принимались только после одобрения их царем. Первый министр (премьер-министр) был правой рукой царя, стоял ближе всех к трону. Царь брал его с собой в походы, считался с его мнением. Министры контролировали соблюдение порядка в стране, собираемость налогов. Сначала премьером было светское лицо, затем его заменили епископом церкви, и, благодаря этому, царь мог оказывать давление на церковь.

Следуя традициям византийского двора, для которого император Константин VII Багрянородный (904—959 гг.) создал специальное сочинение «Описание церемоний византийского царского двора», грузинский царский двор тоже имел подобное пособие «Распорядок царского двора», где церемониал был расписан до мелочей; он предусматривал все, начиная с утреннего туалета венценосца и кончая отходом ко сну.

Когда царь совершал утренний туалет, таз для умывания держал министр двора, пуговицы застегивал постельничий, головной убор (корону?) подавал коленопреклоненный хранитель казны (казначей).

Наряду с советом везирей, был и госсовет, на его сбор имел право только царь. Госсовет состоял из самых влиятельнейших дидебулов, но и его заседания проходили формально, решающее слово было за царем. Царь желал начать войну, об этом госсовет ставили в известность беспрекословным приказом собрать войско. Приказ размножали и отправляли гонцов во все уголки государства. В компетенции госсовета было проведение праздников по случаю победы, приемы иностранных послов, судебные тяжбы между феодалами, проведение церковных праздников — Рождества, Пасхи, коронаций царей, торжеств по случаю рождения и крещения наследника трона. После завершения работы все члены госсовета приглашались на царский пир, который длился до поздней ночи.

На царском престоле русскому князю удалось удержаться в Грузии только два с половиной года.

Некоторые исследователи полагают, что брак русского князя с царицей был фикцией. Детей у них нет. Да и Юрий не балует Тамару вниманием. Он начинает строить собственные планы, он намерен остаться в Грузии, но не принцем-консортом, а царем. У него есть союзники, он создает партию. Юрий сближается с провинциальными феодалами, оппозиционными столичной знати, он имеет тесные связи с половцами, другие исследователи допускают, что он пользовался поддержкой Византии. Юрий стремится стать полноправным правителем Грузии, а не быть соправителем супруги-царицы. Это подтверждается чеканкой грузинских монет, сохранившихся до наших дней, где на лицевой стороне дано изображение царя Юрия Суздальского, а на обратной, тыльной — царица Тамара. Царица была на грани лишения власти, она начала активно готовить контрудар постылому супругу. Умная царица объединяется с обиженными русским князем вельможами, ей удается добиться большинства в госсовете.

Сторонники партии царицы, воспользовавшись тем, что царь Юрий был один в столице, арестовали его. Госсовет объявляет брак Юрия и Тамары недействительным; против Юрия выдвигают ряд обвинений, призванных замаскировать истинные причины его падения: грубость по отношению к царице, содомский грех, пьянство, самоуправство. По словам грузинского летописца, брак Юрия с царицей был расторгнут вследствие творимых им бесчинств.

Историк жизни и царствования царицы Тамары сообщает, что, спустя немного дней после свадьбы царицы Тамары с русским князем, исполнилось ее предсказание. У русского стали обнаруживаться скифские нравы; при омерзительном пьянстве он стал совершать много неприличных дел. В Грузии Юрия Суздальского именовали царем Георгием, а за глаза — скифом. Летописец с прискорбием присовокупляет, что два с половиной года царица, бодрая духом, как наковальня, терпела пороки русского, но уже никто другой не мог этого терпеть. Дидебулы, виновники скоропалительного брака через принуждение царицы, стали все сокрушаться, вместе с тем испытывая стыд перед Тамарой.

Придворный летописец продолжает, что мудрая Тамара изыскивала много разных средств в попытке духовного исцеления царственного супруга и наставления его на путь истинный. Не раз она обращалась к нему с увещеванием через достойных монахов, хоть и не совсем впрок шло это русскому. Поэтому, наконец, сама лицом к лицу стала обличать его. Но русский (для грузинских летописцев сын князя Андрея Боголюбского не царь, не князь, а русский.-Д. М.) еще более рассвирепел, как человек, с которого содран богом спасательный покров, как о том гласит Писание: «Врачевали мы Вавилон, но не исцелился». Юрий не только не уразумел советов, но стал совершать еще более губительные поступки; он даже подверг без причины избиению и пыткам путем вырывания у них членов почетных людей.

Придворный, личный летописец царицы Тамары обнаруживает короткую память, забывая, что свежи еще воспоминания десятилетней давности, когда отец Тамары царь Георгий III, дав слово чести простить мятежников, сторонников лишенного им престола царевича, племянника Демны, и его самого, однако, учинив над ним расправу, лишил его жизни, а несколько непокорных княжеских семей со всеми их родами были убиты или утоплены вместе со стариками и малолетними детьми.

Летописец, оправдывая поведение царицы, продолжает, что все это стало невыносимо царице и сказала она ему при всех: «Хоть и научена я законом Божьим, что нельзя покидать первое брач-ное ложе, но с человеком, который не будет сохранять это свое ложе в чистоте, не следует терпеливо оставаться, потому что он предает храм Божий. И я не в силах выпрямить тень кривого дерева и, не имея за собой вины, отряхаю и пыль, которая пристала ко мне через тебя». Сказала она это, встала и покинула его.

Что сказал Юрий в свое оправдание, этого до нас грузинские летописи не донесли. Если судить по смыслу обличения Юрия царицей, то ясно, что вольным, безнравственным поведением он оскорблял Тамару, как супругу и как женщину. Он не учел того, что она была незаурядной женщиной; это ей, правительнице, первой даме страны, было невыносимо.

Ряд исследователей полагают, что у Юрия и Тамары потому не было детей, что царица исключала возможность супружеских отношений между ними. Но это не так, если судить по содержанию ее обвинения в отношении Юрия, супруга. Она логично провела мысль, что нарушение супругом чистоты брачного ложа — это предание поруганию храма Божия. Впрочем, как свидетельствует тот же летописец, царица Тамара была недовольна и вторым супругом Давидом Сосланом; это было ею сказано после смерти Давида; по ее мнению, ей лучше было бы не выходить замуж. А наследники престола?

Наложница была у царя Георгия III, отца Тамары; об этом непочтительно сообщают придворные летописи, что была еще дочь Русудан, о которой намекали, что она тоже дочь царя.

Могучий галицкий князь Ярослав Осмомысл, которому автор «Слова о полку Игореве» дал великолепную характеристику, женатый на сестре князя Всеволода Большое Гнездо, княгине Ольге, имел наложницу Анастасию, их сына летописцы «величают» Олегом Настасьичем. Связь Ярослава с Анастасией была столь крепка, что князь, минуя законного разгульного беспутного Владимира (Галицкого), хотел сделать великим князем Галицким Олега, но бояре не допустили этого, Анастасия во время отъезда Осмомысла была сожжена в бане, Настасьич исчез со страниц истории. О похождениях князя Владимира Ярославича, имевшего сожительницей замужнюю попадью и детей от нее, и говорить не приходится.

Русские летописи не скрывают, что двоеженство русских князей было в обычае; они имели по две и более семей, где были дети. Суздальские предания сообщают, что у отца Юрия Суздальского князя Андрея Боголюбского при законной супруге, княгине-Ясыне, была наложница, пленная булгарка, приведенная сыном Мстиславом из похода на Булгары в 1173 году, которую приводили князю по потайной лестнице. Этот факт и проливает свет на участие княгини–Ясыни в боярском заговоре. Чтобы обеспечить себе алиби, она в ночь покушения на князя выехала «по делам» во Владимир. Московско-кучковские легенды повествуют, что поводом к расправе красавца-богатыря деда князя Юрия Суздальского Юрия Долгорукого с другим дедом боярином Стефаном Кучкой послужило домогательство князя Долгорукого к жене Стефана, которая Долгорукому отвечала взаимностью, чему препятствовал Стефан.

Но такие истории, по мнению грузинских и русских летописцев, домашние дела грузинских царей и русских великих князей, а для русского князя в ранге грузинского царя и супруга царицы Тамары такое поведение недопустимо и предосудительно.

Летописец Тамары особо отмечает, что царица Русудан (вероятно, она была главной зачинщицей призвания князя Юрия) и все князья изгнали его так, как можно было его пожалеть; русский, по мнению летописца, «был несчастен не столько в виду низвержения его с царского престола, сколько вследствие лишения прелестей Тамар».

Юрий Суздальский, по свидетельству историка царствования царицы Тамары, был отставлен с почетом, соответствовавшим бывшему высокому положению царя. По желанию князя его направили к грекам. Куда? К каким грекам? В Византию, в Константинополь? Или поближе? В греческие колонии Причерноморья? Н. М. Карамзин считает, что Юрий отбыл в Причерноморье. Из Византии, из Константинополя ему труднее было осуществлять тайные сношения со сторонниками из оппозиции, оставшимися в Грузии. Возможно, русскому князю дали корабли, оделили свитой и обслугой, по-царски наградили. Юрий Суздальский отбыл из Грузии. Должно быть, предположение последнего русского летописца верно, что Юрий Суздальский не покидал пределов будущей России, так как знакомство с хрониками греческих авторов того времени (Скилица, Киннам, Никита Хониат, Григола, анонимные авторы и др.) показало, что в них нет даже намека, не то что упоминания о появлении русского князя, развенчанного грузинского царя Юрия Суздальского. Экс-царь Юрий был изгнан из Грузии в 1188 году.

Тотчас после отъезда Юрия с экскортом из Тбилиси, в нем появляется осетинский царевич, родственник царицам тетке Русудан и Тамаре Давид Сослан, выехавший из столицы после свадьбы Тамары и Юрия Суздальского. Это событие стало поводом для сюжета поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Грузинские летописцы вновь начали сокрушаться по поводу бездетности царицы Тамары и ее одиночества в своем доме.

В 1189 году царица вторично выходит замуж за осетинского царевича Багратида Давида Сослана. Он доводился двоюродным братом отцу царицы Тамары царю Георгию III и его сестре царице Русудан. Мать Давида Сослана—дочь царя Давида Строителя — была выдана в Аланию (ныне Осетия), она являлась сестрой царя Деметры (Дмитрия), отца Георгия III и Русудан. Давид Сослан — двоюродный дядя царице Тамаре.

Юрий Суздальский не сумел удержаться на царском престоле Грузии; он не проявил столько терпения, выдержки, осторожности, приемов тайной дворцовой дипломатии, сколько проявила умная, проницательная немка, великая княгиня, ставшая российской императрицей, Екатерина II (1762—1796 гг.). Однако силы противоборства были неравные: царица Тамара и Петр III.

Свергнутый с престола князь Юрий Суздальский не успокоился, дважды (в 1191 и 1193 гг.) он делал попытку возвратить себе трон. Н. М. Карамзин так описывает жизнь Юрия Суздальского после изгнания: «…вел жизнь странника, скучал (писатель-историк делает русского князя эпохи XII в., скифа, по понятиям грузинских летописцев, своим современником, аристократом XIX века, этаким скучающим львом.- Д. М.), возвратился опять в Грузию, преклонил к себе многих жителей и хотел взять Тифлис; но, побежденный Тамарою, с ее дозволения, безопасно и с честию выехал неизвестно куда». Н. М. Карамзин не располагал точными сведениями о двух попытках русского князя взять власть в свои руки. На основании тех фактов, которые были в распоряжении писателя-историка начала XIX века и др., они не могли предположить, как сложилась дальнейшая судьба русского князя после второго мятежа 1193 года.

Нет, мятежная душа Юрия Суздальского не позволяла ему вести тихую, мирную жизнь этакого скучающего светского льва; это был князь — человек порыва, энергии, действия.

Грузинские летописи очень подробно описывают подготовку Юрием Суздальским выступлений с целью возвращения власти. Восстановить картину подготовки и хода мятежей летописцы смогли после завершения работы по расследованию дела о восстаниях мятежного князя и выявления его сторонников.

В течение нескольких лет князь Юрий тайно, напряженно готовился к выступлению. В 1191 году после долгих сношений с недовольными политикой царицы Тамары дидебулами Юрий Суздальский с отрядом своих сторонников (Кто в отряде? Возможно, греки из причерноморских колоний, степняки-половцы, разноплеменный сброд, любители легкой наживы, военной добычи, которых, по мудрому замечанию Владимира Чивилихина в эссе «Память», во все века хватало с избытком) появляется в пределах Грузии. Его ждут. Южные провинции присоединяются к нему. Во многих южных городах провинции рассредоточенно хранилась царская казна, казначеи многих этих городов, надеясь на военную удачу бывшего царя, предоставляют в его распоряжение средства из казны. Правители Самцхе и Имеретии ведут к русскому князю свои войска. Конфликт между царицей и крупными феодалами, который таился под пологом пе-реговоров и интриг, вырвался наружу.

Все шире оказываемая Юрию поддержка, его войска подходят ближе к столице, в стане царицы растерянность и ожидание. Брак царицы Тамары и Давида Сослана длится третий год, но ожидаемых детей все нет.

Вести, достигающие столицы, тревожны. Юрий занял Кутаиси. В его руках значительная часть казны, хранившейся в городе. Юрий в Гегути коронован царем. Им занят Гори. Он на подступах к Тбилиси.

Тамара начинает действовать решительно. Она приняла на себя командование войском. С ней рядом Давид Сослан и другие выдающиеся полководцы. Не растерявшись, царица начинает действовать на два фронта с заходом в тыл противника, чтобы отрезать его от основной базы поступления помощи. Оставив лишь заслоны перед Тбилиси, она повела армию в тыл Юрию, в Самцхе — центр восстания. Удар был рассчитан точно; область была захвачена столь стремительно, что Юрий был вынужден остановить наступление. Он лишался своей базы, да и отряды его, набранные на юге, отказывались двигаться вперед, когда в их родной земле хозяйничало войско царицы.

Юрий повернул назад, и в долине реки Нигала, в верховьях Куры, произошло решительное сражение. Экс-царь был разбит и попал в плен.

Летописи отмечают особое милосердие царицы к побежденным, она обошлась без казней, так как понимала, что победа над Юрием — победа над феодалами, выступившими против нее. Мятеж бывшего супруга оказался, как это ни парадоксально звучит, политически выгоден царице: она теперь знала мятежных феодалов — «генералов» в лицо и могла принять соответствующие меры для сохранения единства страны, не допустить ее раскола, к чему стремились оппозиционеры. Русский князь был прощен и вновь выслан из страны.

После событий 1191 года князь Юрий Суздальский остался жив, так как в 1193 году он предпримет вторую и тоже неудачную попытку мятежа, но к тому времени царица будет так сильна, что его слабо подготовленное выступление будет подавлено в самом начале.

Летопись Грузии сообщает: царица вновь (1193 год) проявила милость к поверженным, только могущественный феодал из южной Грузии Гузан (судя по имени, его род идет от тюрок гузов, ассимилированных грузинами), который дважды восставал против царицы в поддержку бывшего царя, хотя и остался жив, но был ослеплен. Летописец точен: «Гузан остался жив, но за мятеж против царицы был наказан Давидом Сосланом выжиганием глаз».

Грузинские летописи настойчиво утверждают, что и после второго мятежа царица милостиво обошлась с мятежным бывшим мужем, простила его и с честию отпустила.

Официально, возможно, так и было: «…прощен, проводили с честью». Однако ни в ближайшем зарубежье, греческом Причерноморье, ни в половецких степях, ни в дальнем зарубежье — Константинополе он не объявился.

Если б Юрий Суздальский остался жив, он не расстался б с заветной мечтой вернуть власть, возможно, года через три, пять, более тщательно подготовившись, навербовав новых сторонников (недовольные всегда найдутся), вновь решился бы на очередной мятеж. Если судить по двум его мятежам, не такая была у него натура, чтобы успокоиться, слишком сильна была когда-то его поддержка в высших эшелонах власти. Но третьего мятежа не было. Можно предположить, что князь Юрий образумился, неудача обоих мятежей показала ему тщетность попыток вернуть трон.

Но для истории русский князь Юрий Суздальский был очень заметной фигурой и как сын князя Андрея Боголюбского, и как внук великого князя Киевского Юрия Владимировича Долгорукого, и, тем более, как царь грузинский.

Если грузинские летописи сообщили о свободном отбытии русского князя из страны после подавления второго мятежа (1193 г.), то они должны были проследить и далее судьбу мятежного экс-царя. Но в дальнейшем нет о нем упоминаний ни в грузинских, ни тем более русских летописях; не промелькнуло его имя в трудах очень осведомленных арабских писателей, сообщавших обширные сведения о Северном Причерноморье, Закавказье, обитателях приуральских и прикаспийских степей. Нет сообщений о нем и у греческих хронистов.

Историк В. Н. Татищев, пытавшийся проследить судьбу князя Юрия Суздальского, не обнаружил в имевшихся в его распоряжении древних списках летописей сведений о нем и отметил, что «об Юрии же, сыне Андрееве, когда умер, не объявлено».

Нет сведений о человеке в том случае, если его уже нет в живых. Владимиро-суздальский и новгородский князь, сын Андрея Боголюбского, бывший царь, соправитель и супруг грузинской царицы Тамары Юрий Суздальский был убит в 1193 году после второго неудачного мятежа с целью возвращения престола по тайному приказу царицы и, возможно, для верности, самим царем Давидом Сосланом (он не погнушался лично выжечь каленым железом глаза Гузану).

Князь Юрий был изгой, но он представлял собою Русь, Киевскую, Северо-Восточную. Царица Тамара, тонкий политик и дипломат, мудрая правительница, осознавала, что на будущее нельзя портить отношений между Грузией и Русью. Князь Юрий два раза нарушал спокойствие страны мятежными выступлениями, он стал врагом централизованного государства, возникла политическая необходимость тайного физического устранения мятежного русского князя. Что и было осуществлено.

Свидетельством того, что Юрий Суздальский после событий 1193 году не отбыл в Константинополь, является находка в Березове одной из ценнейших личных вещей бывшего грузинского царя Юрия Суздальского — серебряной царской чаши. Она объявилась на территории России, а не стала музейной редкостью в Византии. Возможно, она передавалась, как ценная реликвия, в семьях половецкой знати; возможно, после гибели русского князя его обоз был отдан победителями на разграбление его сторонникам, а возможно, обоз князя был ограблен его же сторонниками, как плата за выдачу бывшего вождя, среди которых были половцы, и чаша попала в Зауралье.

Имеется еще одно косвенное свидетельство гибели русского князя в пределах Грузии в конце XII века. Выдающимся деятелем эпохи «золотого века» был поэт Шота Руставели. Историки считают, что если бы из истории Грузии XII—XIII в.в. ничего не сохранилось, кроме творения поэта — поэмы «Витязь в тигровой шкуре», то она одна достойно представила бы ту эпоху. По образному утверждению русского поэта Серебряного века К. Бальмонта, «Гомер есть Эллада, Данте — Италия, Шекспир—Англия, Кальдерон и Сервантес—Испания, Шота Руставели-Грузия».

Поэтический гений Грузии — одна из загадочных фигур Средневековья. О нем почти ничего не известно Грузинские летописи хранят глубокое молчание о великом сыне страны; для них его не было. Такова обычная судьба гениев, заглянувших на многие века вперед. История не сохранила дат его жизни. Годы жизни поэта по описанным в поэме событиям точно совпадают с эпохой царицы Тамары, их установить можно примерно: родился, предположительно, в 1150— 1155 г.г., умер — около 1220—1225 г.г. Шота Руставели, может быть, был ровесником русского князя Юрия Андреевича Суздальского.

Если бы Руставели несколько раз в поэме не упомянул свой псевдоним, то поэма оказалась бы творением безымянного автора, каким до сих пор является «Слово о полку Игореве».

Естественно и ярко отразил поэт в своем произведении историческую действительность того времени. По-видимому, эта узнаваемость и сходство вынудили автора обратиться к приему сюжетной маскировки, чтобы завуалировать содержащиеся в произведении явные намеки на острые политические события Грузии XII века.

Когда современники просили И. С. Тургенева написать автобиографию, он многозначительно ответил, что вся его биография — в его произведениях. Эпоха и, возможно, факты жизни Шота Руставели нашли отражение в его поэме. Поэма «Витязь в тигровой шкуре» не сказ о жизни царицы Тамары и ее современников, поэт имел право на художественный вымысел. Л. Н. Толстой считал, что если б он в романе «Война и мир» воспроизвел жизнь представителей своего родословия: князей Волконских, графов Толстых, Горчаковых,- то это не было бы художественным произведением, и он бы постыдился его печатать.

Как личность и судьба Шота Руставели несут в себе много загадочного, так много неразгаданных тайн хранит его поэма.

Во вступлении поэт отмечает, что поэму он посвящает царице Тамаре, но, не названная им, «здесь она отобразится». Судьбы не названных в поэме царя Давида Сослана, русского князя Юрия Суздальского тоже отобразились в поэме. Герои, прототипами которых явились реальные лица, зажили в поэме своей жизнью. Царица Тамара оказалась прообразом для двух героинь по-эмы — царевен Тинатин и Нестан-Дареджан.

О судьбе опального царя, русского князя Юрия Суздальского, невозможно было рассказать. Возможно, после трагических событий, связанных с его мятежами, его имя было запрещено произносить в Грузии. Незаурядная личность, необычная судьба Юрия Суздальского нашли отражение в поэме Руставели в образе царя Фридона, первого жениха – хорезмийца царевны Нестан, в имени царевича каджей Росане (второго жениха той же Нестан), в эпизодах, связанных с двумя возмущениями хатайцев и их ханом Рамазом, названии царства царя Фридона – Мульгазанзар; эпизодическая личность Чачнагира (дегустатора вин царских погребов) также имеет отношение к фактам жизни русского князя.

Исследователи-руствелоги верно отметили явную связь в поэме сюжета с царем Фридоном с политическими событиями, бывшими во Владимиро-Суздальском княжестве. Лишение Фридона дядей с племянниками царства — точное повторение событий, происшедших в Северо-Восточной Руси. Фридон рассказывает, что его дед разделил землю между отцом Фридона и дядей. Русская аналогия: великий князь Юрий Владимирович Долгорукий, дед Юрия Суздальского, князь Андрей Боголюбский отец и Всеволод (Большое Гнездо) — дядя.

В вымышленной картине расправы царя Фридона с дядей и его племянниками, когда отвоеванное царство было возвращено герою (чего, увы! в действительности не произошло), обращает на себя внимание факт жестокой расправы Фридона с дядей и племянниками: он им отсек руки до плеч. Когда бояре-заговорщики в Боголюбовском дворце убивали отца князя Юрия Суздальского, один из убийц отсек ему правую руку от плеча. Не переосмыслил ли Руставели рассказанный князем Юрием Суздальским эпизод убийства отца? Князь Юрий, если судить по этому эпизоду (расправа Фридона с дядей и его племянниками) поэмы, считает виновником гибели отца дядю, князя Всеволода (Большое Гнездо; 1154—1212 гг.); в поэме это перевоплотилось в тот вид наказания дяди и его приспешников, каким он (дядя) заставил бояр-заговорщиков подвергнуть отца князя Юрия.

Название царства Фридона Мульгазанзар имеет связь с фактом появления князя Юрия в Грузии. Жениха для царицы Тамары, русского князя, из Сунджи, половецкой степи, привез в Тбилиси купец по имени Занкан Зорабабели. Взяв два первых слога из имени и прозвища купца, Руставели зашифровал имя купца в названии вымышленного царства Фридона (Юрия Суздальского); Мульгазанзар, Мульгазан (Зан-Кан) зар (Зора, Зара-бабели).

Приезд ненавистного царевне Нестан-Дареджан жениха-хорезмийца вызывает по ассоциации аналогию из истории замужества царицы Тамары в 1185 году по воле дидебулов. Жених для Нестан выбран в том же краю, где обретался у половцев русский князь, хотя он был по эту сторону Каспийского моря, а Хорезм — по другую.

Юрий Суздальский чем-то был близок Шота Руставели, недаром поэт выбрал для характеристики хорезмийца, наследника шаха, мусульманина, удивительный штрих, сравнив его приезд с днем Пасхи, Воскресения Иисуса Христа. Только поэт-христианин мог так осмыслить сцену приезда, когда-то бывшую в действительности, молодого, отважного юноши, православного русского князя Юрия Андреевича Суздальского. Торжественность встречи жениха походила на празднование Пасхи, город был украшен, площадь города уставлена красными (алыми, атласными) шатрами. Дальнейший ход сюжета убеждает, что эпизод с появлением и гибелью по наущению царевны Нестан жениха-хорейзмийца — повторение судьбы русского князя. Сравнением приезда жениха с праздником Воскресения поэт интуитивно предвосхищает и трагический конец жениха (и русского князя): воскресение Иисуса Христа произошло после мученической смерти на кресте. Возвышение Юрия Суздальского явилось началом конца его карьеры.

Подспудный конфликт, назревавший с приходом к власти русского князя, царя, между ним и царицей Тамарой в связи с его стремлением стать единодержавным правителем, политически верно понят поэтом и нашел отражение в желании Нестан избавиться от жениха-иноземца и сосредоточить власть в своих руках:

Кто великим и обильным Индостаном ни владей,

Я владычицей пребуду, на останусь без путей.

(перевод Шалвы Нуцубидзе, Шота Руставели, «Витязь в тигровой шкуре», стр. 99, 1956 г., Тбилиси).

То же в переводе Ник. Заболоцкого:

Кто б ни правил Индостаном, я наследница державы!

Нет, не должно чужестранцу в Индостане утвердиться!

(Н. Заболоцкий, Шота Руставели, «Витязь в тигровой шкуре», стр. 98; Москва, изд. «Правда», 1987 г.).

Современник царицы Тамары, ее приближенный, казначей, поэт, объективно оценивает создавшуюся политическую ситуацию, проницательно видит в изгнания Юрия Суздальского причины политического характера, а не недостатки в нравах, поведении и личных качествах русского князя.

Ряд исследователей творчества Ш. Руставели в эпизоде, связанном с гибелью жениха-хорейзмийца, видят конфликт династий, который явился отражением придворных столкновений данной эпохи. Они проводят историческую параллель: убийство жениха-хорезмийца — расправа царя Георгия III, отца царицы Тамары, с племянником, законным наследником трона Грузии, Демной; возможность брака между царицей Тамарой и царевичем Демной рассматривалась как приемлемый вариант в улаживании династического конфликта. Вариант не прошел, Демна был уничтожен.

Сюжет, связанный с судьбой жениха из Хорезма, более отвечает исторической истине из жизни русского князя. Он чужестранец. Демна — нет. Князя Юрия Суздальского привозят издалека; его, православного князя, прибывшего из краев язычников и мусульман, приезд автор сравнивает с праздником Воскресения. Царице Тамаре замужество устраивала оппозиция против ее воли, в поэме Руставели царевна Нестан заявляет: «Отдают меня насильно за царевича чужого...» (Н. Заболоцкий, стр. 98, Ш. Р., «В. в т. шк.», М., 1987 г.). О браке дочери, царицы Тамары, с племянником Демной хлопотал царь Георгий III, ее не выдавали насильно, и Демна не был царевичем-чужестранцем. Обстоятельства, при которых гибнет жених-хорезмиец, не имеют ничего общего с фактами гибели царевича –Демны. Царевна Нестан наущает и напутствует «героя отважного, наделенного силой львиной» (возлюбленного, витязя Тариэля):

Жениха убив украдкой, не сражайся ты с дружиной,

Ты его единоверцев не равняй с простой скотиной, -

Сердце вынести не в силах этой крови неповинной, -

лицемерно заканчивает она свои указания по уничтожению ненавистного жениха.

Царевич Демна, испив чашу предательства сторонников, добровольно сдался в плен дяде, царю-узурпатору Георгию III. Царь не сдержал слова сохранить жизнь Демне. По приказу отца Тамары царевича оскопили. Возможно, Георгий III хотел сохранить жизнь Дёмне, лишив его возможности иметь потомство. Но и оскопленный Демна был опасен, его ослепили. Эти кары не остановили царя; даже так изуродованный, племянник, наследник престола, оставался угрозой для царя-династа, Георгия III. Слишком заманчива была возможность физического уничтожения царевича, он был в полной власти дяди, чем тот не преминул воспользоваться. Так Демна бесследно исчез в тюремных застенках. Такой расправы, даже растиражированной на судьбе других героев, в поэме мы не находим.

С личностью князя Юрия Суздальского связан и сюжет, рассказывающий о вынужденном пребывании царевны Нестан в Каджетии, где ей подыскан второй жених — кадж по имени Росан. Выбором имени жениха поэт, используя иносказание, указывает на национальность, родину прообраза, русского князя Юрия: Росан, Рос, Рось, Рус, Русь.

Росан, выступающий в качестве второго жениха для царевны, обреченный так же, как русский князь, уйти из жизни Нестан. Росан погибает во время штурма Каджетской крепости.

Такая же жестокая участь постигла и незадачливого Чачнагира, дегустатора вин в царских погребах, взятого в монарший дом (дом монарха). Юрий Суздальский, по народным понятиям, также был примаком, зятем, взятым в дом со стороны. Возможно, Руставели, обыгрывая чрезмерное пристрастие русского князя к застольям, который, однако, головы не терял, выводит его и под образом Чачнагира, так как «тот, красавец, был большой вельможа и сидел в дарбазе (царском совете) важно». Чачнагир был предательски убит Автандилом.

В поэме рассказывается о двух мятежах подданных Индостана хатайцев (хатавов, в других переводах) из царства Хатаэти. Эти эпизоды вновь наводят на размышления о их сходстве с реальными выступлениями опального, свергнутого экс-царя Грузии, русского князя Юрия Суздальского, когда он дважды в 1191 и 1193 г.г. пытался восстановить себя в ранге царя Грузии.

Во главе мятежников из Хатаэти стоит хан Рамаз, Юрий Суздальский прибыл из ставки половецкого хана; он потомок степняков-владетелей. В примечании к поэме отмечено, что Хатайя — территория Северного Китая. Отец Юрия Суздальского князь Андрей Боголюбский по внешности монголоид, домашнее имя имел Китай. Руставели обыгрывает внешнее сходство облика Юрия Суздальского по отцу, по предкам бабки-половчанки, с туземцами юго-востока Азии в выборе мятежников Хатаэти и их хана Рамаза. Имя хана Рамаза выбрано не случайно; наблюдаем совпадение 1-го слога (Ра-) и последней согласной (з), опустив слог «ма», со словом Рос (Рус) : Ра(ма)з, Раз (Рас), Рас-Рос-Рус.

Как бывшие в действительности мятежные выступления Юрия Суздальского, так и мятежи хана Рамаза были подавлены. Совпадают многие детали выступлений, реального и отраженного в поэме. Рамаз «обложил град Индостана и занял место царское былое». Мятежный русский князь в период выступления в 1191 году, имея внушительную поддержку феодалов-оппозиционеров, в городе Гегути был вторично коронован (у Руставели: «занял место царское былое»). Рамаз подверг осаде город Индостана, Юрий Суздальский был на подходе к Тбилиси. Царица с основной воинской силой отправилась громить и захватывать тыл мятежного князя, в поэме: полководец царевны Нестан витязь Тариэл отправился с огромной ратью, что текла, как река, по бездорожью..., по дорогам новым шли они».

Возможно, Руставели воспроизводит сцену личной встречи второго супруга царицы Давида Сослана с соперником, русским князем, во время рукопашной; Тариэль рассказывает, что его удар меча сбросил Рамаза наземь. В другом переводе: «Я с коня Рамаза сбросил, с ним сразился на мечах» (Ш. Н., Ш. Р., «В. в т. шк., стр. 89, строфа 444). Войско Рамаза было разбито, пленено, «разбитых в прах добивать не стали».

После подавления 1-го мятежа хана Рамаза, его родню, сторонников простили и, наградив богато, отпустили с увещеваньем, наказав ему «не гневить сердце царское вновь коварным выступленьем». В другом переводе:

«Но себя таким позором ты вторично не покрой... Царь одел его (Рамаза. — Д. М.) и свиту — засияли в золотом... И, помиловав, злодейство одарил добра алмазов. Уезжают вместе с ханом все: и войско, и родня».

Изложение поэтом событий, связанных с первым мятежом хатайцев во главе с ханом Рамазом, совпадают с летописным грузинским рассказом о выступлении экс-царя Юрия Суздальского, подавлении его мятежа, прощении царями, обеспечении необходимым его, свиты, обслуги и выдворении «с честию многой» из пределов страны.

Поэт проливает свет на обстоятельства (причины) неудачи второго выступления князя Юрия в 1193 году. Через два года русский князь вновь сделал попытку вернуть себе корону царя Грузии. Но теперь она крепко сидела на головах Тамары и Давида. Расправа царя и царицы со сторонниками Юрия после неудачи 1191 года значительно поубавила ряды его сторонников, охотников поддержать повторно новое выступление экс-царя. Отряды его наемников состояли из случайных людей, любителей грабежей, легкой добычи; мятеж был подавлен в зародыше. Как это отражено в поэме? Руставели воспроизводит сцену пленения Рамаза после второго неудачного мятежа. Сподвижники хана, видя превосходство сил противника, сдаются на милость победителя, выдают своего вождя (хана Рамаза), обвинив его в обмане:

«Нас завлек сюда обманом царь Рамаз» (Ш. Н., стр. 351, строфа № 1604).

Таков трагичный финал многих известных в истории неудачных мятежных выступлений. Руставели так описывает сцену прощения мятежника, хана Рамаза, после неудачи во втором выступлении: хан Рамаз «был жалок, в страхе чувствуя клинок». «Говорит она (царица.- Д. М.): «Прощаю!» Тотчас выполнен приказ. Для поклона пред царями был приведен царь Рамаз. До земли Рамаз склонился, обретая утешенье... Не хвалясь войной, убрался, помолясь за отпущенье…» Как вел себя Юрий Суздальский, попав в плен после обоих неудачных выступле-ний?

Доказательством тождественности реальных событий, связанных с двумя мятежами русского князя, и преображенными в поэме выступлениями хатайцев во главе с ханом Рамазом, является следование поэта официальной версии (отражена в грузинской летописи времен царицы Тамары) в отношении поверженного Юрия Суздальского о его прощении и благополучном выезде из пределов Грузии и после событий 1191, и 1193 годов; также был дважды прощен, одарен подарками и отпущен восвояси герой поэмы, мятежный хан Рамаз.

Когда после 1193 г. не стали доходить до Грузии, Тбилиси сведения о русском князе, то могло возникнуть предположение о гибели мятежного Юрия Суздальского. С экс-царем в силу политической необходимости (не унимался в попытке возврата царской власти, поднимал два мятежа, нарушая тем спокойствие в стране) расправились царица Тамара и Давид Сослан. Когда и как это могло произойти? Если официальный документ периода царствования царицы Тамары сообщает о прощении и благополучном отъезде из Грузии русского князя после второго мятежа 1193 года, то очевидцами этого события должны били быть оба придворных летописца, ведших хронику царствования. Следовательно, царица и царь Грузии (Давид Сослан) должны были официально продемонстрировать второй (после мятежа 1193 г.) выезд экс-царя.

Юрий Суздальский в сопровождения горстки свиты, сторонников, лично преданных ему людей под охраной грузинских воинов был доставлен к границе страны. Правители должны были сохранить маску миролюбцев (царица Тамара при вступлении на престол в 1185 г. приняла закон об отмене смертной казни) перед лицом владетелей соседних и других стран, перед Византией, её черноморскими колониями, перед той же Русью.

Как погиб русский князь, возможно, точно не знал и поэт Шота Руставели, хотя был очень близок к царскому двору.

Физически уничтожить русского князя царь Давид Сослан не мог поручить никому: ни своим телохранителям, ни наемным убийцам. Устранил князя Юрия Суздальского сам Давид Сослан тайно, без свидетелей, а если они оказались, то тоже подлежали уничтожению.

На страницах поэмы Ш. Руставели подозрительно подробно описывает картины гибели жениха-хорезмийца от руки Тариэля и Чачнагира, убитого Автандилом. Оба убийства были совершены подло, тайно, «из-за угла». Эти «подвиги» не красят доблестных витязей Тариэля и Автандила.

Расправа с, возможно, слабым, хилым наследником хорезмшаха была крутой. Убрав соперника, Тариэль рассказывает, что хорезмиец «не пролив ни капли крови, ...простился с головой», а более точно и подробно:

Я схватил его за ноги и о столб шатра с размаха

Головой его ударил.

(Николай Заболоцкий, Ш. Р., «В. в т. шк.», стр. 102, М., 1987 г.)

Был ли Юрий Суздальский богатырем? Богатыря просто так за ноги не схватишь, размаха его телом не сделаешь и о столб голову не расшибешь.

Вводя в поэму эпизодический образ дегустатора вин, виночерпия, Чачнагира, несомненно, некоторыми деталями своего общественного положения напоминающего русского князя Юрия Суздальского («взят в монарший дом», «большой вельможа», «важно заседает в дарбазе» и др.), поэт особенно подробно рисует картину жестокой расправы над ним. Отважный лев, доблестный рыцарь Автандил, скрываясь в тени деревьев, бесшумно подкравшись к двум мирно спавшим на страже телохранителям Чачнагира, схватил их за горло, приподнял, ударил друг о друга головой что есть сил, так, что мозги смешались с кудрями. Далее «Автандил неуследимый, подобравшийся тайком, сбросил юношу — Чачнагира с постели, заколол его ножом». Убийство совершено. Только говоря о смерти Чачнагира, поэт добавляет следующие подробности: «Дело втайне совершилось. Кто об этом мог узнать? Молодца того могилу не найти очам людским... Не нужна лопата рыть могилу...» (Пантелеймон Петренко, Шота Руставели, «Витязь в тигровой шкуре», стр. 171, строфа № 1104, Тбилиси, «Мерани», 1984 г.). Еще одна потрясающая подробность: Автандил у трупа Чачнагира ударом кинжала отсекает палец (перст) с дорогим перстнем. Окровавленный палец с дорогим подарком Автандил преподносит героине Фатьме: «Он убит. Вот с твоим подарком палец... Я взял кольцо, отрезав палец, труп отправил к преисподней...» Литературные герои Тариэль и Автандил — отражение личности царя Давида Сослана, второго супруга царицы Тамары. Метафоры и сравнения указывают на тождество героев поэмы и героя жизни. «Царь Давид, идя путем светила... Лев, Давид, служа Тармар-царице, держит щит ее и меч...» «Автандил, лев, солнце — витязь лучезарный», «на вид светило», «зверь с душой холодной», «уподобясь сладкой розе», имея в кармане кровавый палец с перстнем, без угрызения совести возвращается…, «идет без горьких дум...»

Принес ли царь Давид царице Тамаре после исполнения тайного приказа об устранении русского князя драгоценный перстень — подарок, которым, возможно, она когда-то во время брачной церемонии венчания или позднее обменялась с Юрием Суздальским? Окровавленный палец с перстнем или перстень (бывший когда-то залогом любви?) проще представить царице, как доказательство смерти Юрия Суздальского, чем отрубленная его голова. Что сделали с трупом? Возможно, сожгли. Шота Руставели сообщает в поэме, что некоторые, которым он когда-то читал части поэмы, пали, сраженные клинками; царь Давид врагов превращает в прах и пепел. Такая участь постигла и русского князя. Расправа над князем Юрием была совершена тайно, место его захоронения неизвестно, хотя он был православный и на его могиле должен был стоять крест.

Грузинские летописи сообщают, что после смерти в 1213 году царица Тамара была погребена в родовой царской усыпальнице, в склепе, рядом с отцом, царем Георгием III в Вардизи.

Однако впоследствии ее могила оказалась пуста, при вскрытии саркофага царицы останков ее (праха) в нем не оказалось.

Поэма «Витязь в тигровой шкуре» была для автора делом всей его жизни. Возможно, как великий Леонардо да Винчи до конца жизни работал над картиной «Джоконда. Мона Лиза», повсюду возя ее с собой, так и Шота Руставели не расставался с рукописью поэмы, совершенствуя стих, внося новые и новые поправки.

После смерти царя Давида Сослана (1207 г.) и царицы Тамары (1213 г.), когда церковь карала за упоминание о поэме, где главные герои, мусульмане, клянутся на Коране, герои-борцы, а не смиренники, не богобоязненны, предпочитают сами ковать свое счастье и судьбу, а не смиренно склоняться перед Божьей волей, придворный поэт Чахрухадзе, которого считают родным старшим братом Шота Руставели, оба они выходцы из провинции Руставели, пишет поэму о некоем страннике (пилигриме), не называя его по имени, посетившем Индию, Аравию, Персию, причерноморские города и селения, впоследствии оказывается на Каспийском море и по реке Итиль (Волга) добирается до Владимиро-Суздальской земли. Пилигрим этот — бывший царицын казначей, поэт Шота Руставели; так иносказательно пришлось Чахрухадзе поведать миру о дальнейшей судьбе младшего брата, талантливейшего поэта, когда при преемниках царицы Тамары имя поэта Шота Руставели было убрано из летописи, истории, официальных документов Грузии всесильными церковнослужителями. Поэт-пилигрим посетил те страны, где жили, любили, действовали герои его поэмы. Северо-Восточную Русь поэт, видимо, посетил в начале первой четверти XIII в., после смерти (1212 г.) великого князя Владимиро-Суздальской земли Всеволода Большое Гнездо. О сыне князя Андрея Боголюбского князе Юрии Суз-дальском, конечно, никто не помнил, ведь прошло около сорока лет. Посещение Северо-Восточной Руси грузинским поэтом, если оно было в действительности, не нашло отражения ни в летописи, ни в легендарных преданиях. На земле Владимира, Суздаля, Ростова поэт мог наблюдать очередную замятню, княжескую междоусобицу, когда в борьбе за власть, за великокняжье брат-князь встал на брата-князя, так как князь Всеволод своею волей отдал великое княженье, минуя старшего сына, Юрию Всеволодовичу. «И почали они водить друг на друга рати...». Все это было до боли знакомо мудрому поэту Грузии.

Возможно, где-то в глубине половецкой степи, на Северном Кавказе, была безымянная могила, на ней большой белый надгробный камень. Над ним бушуют ветры, метут метели, секут его дожди; плита ровная, гладкая, как белая обглоданная кость. Вокруг бескрайняя степь. Иногда сидит на нем, отдыхая, старый чабан, седой, сухощавый, жилистый, с белыми узкими обвислыми усами, на нем грубая белая длинная рубаха, на голове — войлочный колпак с широкими полями. Опершись на палку обеими руками и упершись на них подбородком, долго и пристально он смотрит вдаль выцветшими голубыми глазами. Овцы мирно щиплют траву.

После 1212 года до степей дошла весть о смерти князя Всеволода Большое Гнездо на северо-востоке Руси. Сюда, к седому могильному камню, пришел княжеский отрок. Встал на колени, долго молился о душе усопшего, каждый призыв к богу сопровождая рефреном: «Вставай, княже, пришел твой черед по дедине, отчине (отцу) княжить на Руси... Вставай... княже, княже…» Слезы бегут, бегут по лицу отрока, он, не замечая, беспрестанно утирает их рукавом рубахи.

Князь Юрий Андреевич Суздальский юным покинул Русь, он не знаменит громкими делами во славу Родины, но история его жизни — это наша история, история Руси, России.