Гузель Яхина. "Эйзен"

Что мы знаем о Сергее Эйзенштейне? Большинство вспомнит «Броненосец “Потёмкин”» и «Александра Невского». Причём даже не сами фильмы, а конкретные образы: шеренга солдат, которые расстреливают безоружных людей на Потёмкинской лестнице, мужественный князь, произносящий суровым голосом: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет»... Оно, большинство, вряд ли знает о том, что и то, и другое — вымысел. Народные волнения 1905 года в Одессе были подавлены куда менее кровожадно, а легендарная фраза Невского — на самом деле, слегка изменённая цитата из Библии, и произносил ли он её — доподлинно неизвестно.

Четвёртый роман Гузели Яхиной посвящён великому режиссёру, которого она, сценарист по образованию, называет своим учителем. Преемственность заметна: как и Эйзенштейн, Гузель Шамилевна использует исторический материал как фон для придуманных ею увлекательных историй. Упор делается на нарочито эффектные сцены: тонет баржа с заключёнными, беспризорник сражается с гигантской вошью... А что делать, если до зрителя/читателя иначе не достучаться?

Однако на сей раз Яхина приятно удивила, создав «нечто совершенно иное» (как говорили участники комик-труппы «Монти Пайтон»). Её новую книгу можно читать не только в развлекательных, но и в познавательных целях. Из романа «Эйзен» можно многое узнать о жизни и, главное, фильмографии Эйзенштейна, который помимо упомянутых выше шедевров снял не вполне удачную «Генеральную линию», о которой в наши дни помнят только киноведы. Два из восьми фильмов режиссёра навсегда утрачены, ещё один увидел свет уже после смерти автора... А знаете ли вы, что Ледовое побоище снимали жарким летом, а кремлёвские палаты для фильма «Иван Грозный» были построены в Алма-Ате, куда была эвакуирована студия «Мосфильм» во время войны? 

Интересен и образ самого Эйзенштейна в романе: с одной стороны — капризный, инфантильный, эгоистичный человек, с другой — гениальный творец и вдобавок любимец женщин. Уникальным был не только талант Сергея Михайловича, но и условия, в которых этот талант раскрылся. С одной стороны, в распоряжении Эйзенштейна были буквально все ресурсы страны Советов, с другой — режиссёры в ту эпоху могли снимать лишь то, что им разрешали. А по сути, выполняли конкретные заказы свыше, но даже снимая откровенную пропаганду, Эйзенштейн умудрялся делать Искусство, пусть результат и не всегда нравился человеку, которого Яхина называет «главным зрителем страны».

В этом смысле показательна судьба фильма «Бежин луг». Весьма сомнительную в плане морали историю о Павлике Морозове Сергей Михайлович превратил в библейскую притчу, снабдив визуалом, достойным встать в один ряд с полотнами времён Возрождения. Картину обвинили в формализме, а если учесть, что на дворе стоял 1937 год, это означало приговор самому режиссёру... Но Эйзенштейн отделался сравнительно легко: фильм «всего лишь» запретили, а Сергей Михайлович продолжил снимать... И здесь Яхина не смогла обойтись без своей фирменной эффектности, описав, как безжалостно и цинично была уничтожена плёнка с «Бежиным лугом», хотя по официальной версии участь этой плёнки неизвестна. Даже есть версия, что она до сих пор лежит, закопанная, где-то во дворе «Мосфильма»...

Подведу итог. Эксперимент со сменой жанра удался: беллетризированная биография Сергея Эйзенштена — лучшее из всего, что написала Гузель Шамилевна на данный момент. Ей можно даже простить множество мелких языковых анахронизмов: «алкаш», «горячая точка», «пафосный» в значении «напыщенный» и другие слова и выражения, которые никак не могли употребляться в 1920-30-е годы. Это неважно. Важно, что лет через 100 люди будут представлять себе Эйзенштена таким, как его описала Яхина — точно так же, как и мы сейчас представляем Александра Невского и Ивана Грозного такими, какими их показал Эйзенштейн...

Андрей Кузечкин. 31 июля 2025 года