Ганна Шевченко. "Шахтёрская Глубокая"

Продолжаю изучать творчество современных писателей, со многими из которых волею судьбы и выбранной профессии знаком лично. Интересную тенденцию наблюдаю... впрочем, давно уже. В нынешней литературе реализм почти всегда носит приставку "магический". Самые низкие и грязные стороны бытовой жизни соседствуют в нём с мистикой разной степени тяжести. Взять хоть любимого мною Липскерова, хоть оба романа Гузели Яхиной, хоть во многом спорное творчество Александры Николаенко... да много кого, даже Прилепин в своей монументальной "Обители" не удержался от фантастической небывальщины. Отчего так – сказать не могу, хотя и сам грешен. Видимо, волшебство – хорошая приправа для житейской прозы.

Повесть "Шахтёрская Глубокая" имеет все атрибуты страшной сказки. Молодая женщина, обитательница шахтёрского (разумеется) городка на Донбассе, провалилась в подземный тоннель, где встретила Шубина – персонажа местной легенды, рудокопа-призрака. Тот поручил ей важное дело: заманить на одно особое место нескольких человек, которые в жизни сильно нагрешили, чтобы призрак смог затащить их к себе, чтобы... сожрать? Отправить в ад? Ан, нет – перевоспитать магическим образом. Список кандидатов вырисовался у героини сам собой: ведь ей с юных лет доставалось от мужчин...

О том, собственно и повесть – о скотском отношении к женскому полу, распространённому в русской (в данном случае – в русскоговорящей) провинции, когда любая мало-мальски привлекательная дама воспринимается исключительно как половой партнёр – причём, её согласия, как правило, никто не спрашивает. Героиню пытаются споить, чтобы затем склонить к близости, а то и просто изнасиловать, а в случае сопротивления избивают... Через это прошли многие и многие женщины – и не было рядом никакого Шубина, который мог бы их защитить. Словом, откуда растут ноги у феминистского движения на территории бывшего СССР – понятно.

Поразительно другое. Лишь немногие женщины действительно пытаются как-то бороться с этой ситуацией. Большинство просто принимают это как данность. Да, мужики – скоты, а что делать – других-то нет! Примерно по такому принципу живёт и героиня повести – и попадает в тупик, когда в списке потенциальных кандидатов на мистическое перевоспитание оказывается мужчина, к которому она испытывает настоящие чувства. Хотя он, признаться, мало чем отличается от остальных скотов... "Кто может понять женщину?" – этим вопросом не один классик мучился.

Даже если закрыть глаза и на фантастический элемент, и на проблему сексизма, в повести останется ещё много интересного. И прежде всего – подробно описанная жизнь шахтёрского городка, характеры его обитателей, особенности функционирования шахты... Читатель найдёт много знакомого: например, обычай принимать по блату "подснежников" – то есть, "сотрудников", которые будут таковыми лишь по документам (чтобы капала зарплата и шёл стаж) – распространён не только на шахтах и не только на Донбассе. Хотя при всей жизненной правде "Шахтёрской Глубокой" приходится признать, что не будь у неё сказочного сюжета, повесть была бы малопримечательным бытоописательским произведением. Пожалуй, без магии сейчас и впрямь никуда.

Андрей Кузечкин. 25 апреля 2019 года