Фигль-Мигль. "Волки и медведи"

С этой книгой сражался долго и мужественно. Эпиграфом к рецензии на "Волков и медведей" поставлю цитату из них же:

"К чему это нагромождение аонид, мандрагор, синкоп и патроклов? - сказал Фиговидец. - Я понимаю значение слов, но не понимаю, зачем они. ..."

Если подробнее, то начну издалека. У меломанов есть такое понятие: "музыка для музыкантов". Например, какой-нибудь гитарист-виртуоз наяривает что-то такое заковыристое, но понять, насколько это круто, сможет только другой гитарист. Для обычного слушателя это будет просто мешанина звуков. Обычному слушателю ведь чего попроще подавай - "Yesterday", там, или Стаса Михайлова.

По всей видимости, существует и литература для литераторов. "Волки и медведи" Фигль-Мигль - из этой серии. Их язык и стиль настолько самоценны, что за ними нельзя рассмотреть самой книги, как порой не удаётся рассмотреть лес за деревьями.

Что мне удалось понять о сюжете. Действие происходит в Петербурге, в постапокалиптическом будущем, где город на Неве превратился во множество микрогосударств, живущих по жестоким законам, напоминающим сплав Средневековья и "лихих 90-х". Но это не фантастика, а сатира - гипертрофированное изображение уродства современной жизни, перенесённого в вымышленный мир, но не потерявшего узнаваемости. Крупные отечественные писатели иногда используют подобный рецепт, но действие чаще всего в Москве происходит: "Кысь" Татьяны Толстой, "Сахарный кремль" Владимира Сорокина. А тут, значит, Петербург со всей его топонимикой. И если вы не разбираетесь в таковой, то заведомо многое теряете. Но это полбеды.

О сюжете можно понять примерно следующее: главный герой по кличке Разноглазый, обладающий мистическими способностями (не играющими особой роли в сюжете), отправляется вместе с экспедицией в отдалённые, одичавшие районы Города. Там ему предстоит встреча с колоритными селянами и не менее занятными монахами, а также странным серийным убийцей по кличке Сахарок. По первоначалу читать было интересно, хотя и приходилось, как барану в новые ворота, периодически упираться в пассажи вроде "Без таланта, но с трогательным терпением он карабкался по стенам своей души, принимая их за стены мира". Написано красиво, спору нет, но что имелось в виду - так запросто и не поймёшь.

"Он был из тех, кто, за какое бы строительство ни взялся - храм, дом, - выстроит ощетинившуюся пушками крепость, в стенах которой, однако, найдётся место храмам, домам, огородам, зерну, корнеплодам в закромах, рукописям и книгам в навощённом шкафчике, баням, больницам, школам, юродивому на паперти - и даже философии неоплатоников, - но горе тому, кто осмелится вынести свою избушку и три худых кастрюли за ограду!" - тут наоборот, всё понятно, вопрос в другом - зачем так много всего. Понятно, что стиль и всё такое, но когда каждая страница состоит из подобных витиеватостей, и в автоской речи, и в диалогах, то чтение превращается в тяжёлый умственный труд. Кому-то того и надо, но не мне точно. Не люблю продираться сквозь книги.

Действие (или нечто похожее на него) закончилось примерно на середине, тогда же я и перестал понимать, что происходит, и даже уже не пытался, потому что было не особо интересно. Вторая половина книги состоит, в основном, из многословных глубокомысленных диалогов об искусстве, политике и прочих отвлечённых вещах, которым предаются многочисленные герои, в чьих именах я давным-давно запутался и забыл, кто там Аристид Иванович, кто - Илья Николаевич, кто - Муха, кто - Дроля... Ещё есть некие интриги между разными микрогосударствами на территории бывшего Петербурга, но я и тут запутался. Последние сто страниц пролистал, читая по диагонали, просто потому, что не люблю бросать произведение на середине. Возможно, было бы проще понять "Волков и медведей", если бы я прочёл первую часть дилогии - "Щастье" - но что-то мне подсказывает, что вряд ли. Добавить мне больше нечего. Не для нашего это ума книга.

Андрей Кузечкин. 26 мая 2014 года