Маньковский Василий Иванович (род. 1925)

– А когда они вырастут, поджарить, что ли, одну? – смеётся Василий Иванович Маньковский, кивая на аквариум с рыбками. Можно лишь позавидовать человеку, который, пройдя войну и прожив долгую трудовую жизнь, сохранил бодрость духа и чувство юмора. Великая эпоха, великие люди… Нам очень повезло, что в год 70-летия Победы мы ещё можем застать кого-то из этих людей, поговорить с ними, прикоснуться к тем героическим временам.

Василий Иванович родился в 1925 году, в деревне под Оршей (ныне – республика Беларусь), в многодетной семье: четверо сыновей, три дочери. Войну встретил подростком, поэтому повоевать пришлось всего полтора года: 1944-45-й. Хотя в применении к военному времени нет такого понятия – «всего».

– Школа довольно-таки суровая. – Рассказывает ветеран. – Представляете: под снегом вода, а мы идём – пехота-матушка, царица полей. Промокнешь, а ночью мороз… Утром готов подняться и никак не оторвёшься от земли со своим грузом… А я был пэтээровцем, стрелял из противотанкового ружья.

В пехоте В.И. Маньковский прослужил два месяца. Нам, детям мирного времени, трудно представить, что это такое – два месяца на линии фронта. В те времена говорили: «Если ты неделю продержался на передовой – тебя уже должны награждать». Потом Василий Иванович был ранен, лежал в госпитале. Вернувшись, попал в миномётный расчёт.

– Был третьим номером, таскал за спиной 120-милиметровую опорную плиту. Таскать плиту – с одной стороны, тяжело, но с другой – при этом руки свободны для винтовки и лопаты. Их никогда не бросишь. Это – твоя жизнь, я познал эту науку быстро.

Третьим номером был с неделю. У меня убило наводчика – и сразу поставили наводчиком меня. Всё-таки я был 7-ми классов образования, а это уже наука – то есть, я был грамотный! И наводчиком я был классным. Данные, которые мне давали, я выполнял точно. Но лучше бы ничего этого не знал и там не был…

Потери были большие. На фронте мы получали пополнение каждый день. Другой раз не успеешь пойти в наступление – уже половины нету! Это страшно! Иногда получалось так: останешься один с миномётом, ты и командир, и всё делаешь! Тебе только звонят и сообщают данные. Тебе говорят, куда перенести огонь, а ты всё делаешь – один. Бывало, когда становимся в оборону, на сто метров – один человек. И он тут пострелял, тут пострелял – создаёт «бутафорию», что там кто-то есть кроме него.

Я трижды штопанный. Когда ранили меня во второй раз, уже не стал в госпиталь ложиться. Я отоспался, отмыли меня: вроде, чувствую себя ничего, молодой, здоровый. Так чего я буду лежать? Я к доктору, а тогда ведь не надо было уговаривать. Доктор пишет «от госпитализации отказался» – и иди. И я пошёл опять в действующую армию. Меня командир роты отругал: «Что ты делаешь?!», но я упёрся как баран в новые ворота. Сейчас понимаю: это хорошо, что я живой остался, но тогда ведь не думали, живой останешься или не живой. Все думали только о победе. У любого солдата спросите – любой подтвердит.

Боевой путь Василия Ивановича прошёл на Третьем Белорусском фронте, под командованием генерала Черняховского: Белоруссия, Прибалтика, Пруссия.

– Я окончил войну под Данцигом. Мы вели обстрел, стреляли по-настоящему, как надо, и вдруг команда: «Прекратить стрельбу». Мало ли по каким причинам: ну, прекратить и прекратить, жалко, что ли. Потом говорят: война кончилась. И тут у кого какое было оружие – начали стрелять в воздух. Ведь радости такой больше не будет: из такой мясорубки выйти живым!

Демобилизовался я в 1950 году, вернулся в родную деревню. Из тех, кто был 1925 года рождения, пришёл я один, ещё с 1922 года вернулся один инвалид – а я пришёл здоровым. У меня все братья были машинисты, и я решил пойти по их стопам: подготовился, подал заявление и стал учиться в Калуге в трёхгодичной школе машинистов. В мае приехал, в августе уехал сдавать экзамены, а в сентябре уехал совсем. Меня одевали, обували, кормили, учили и ещё 100 руб. стипендии давали. Когда окончил – приехал сюда, в Горький, и стал работать машинистом. Первое время – на паровозе, потом – на тепловозе, потом – на электровозе. Я универсал. В 1953 году приехал сюда, в 1956 году меня как лучшего машиниста отправили в Москву учиться на тепловоз. Там стипендия была 1000 р. А килограммовая пачка пельменей тогда стоила 70 копеек.

В 1961 году пустили электровозы, тут я уже учился самостоятельно. Был на практике в Красноярске, вот попробовал, что такое 45-50 градусов мороза. Хорош мороз! Как стал ездить на электровозе, так и до пенсии. Я работал на трёх локомотивах и считаю, самый здоровый труд – на паровозе, хоть там и пыльно. Как устал – лопату в руки, пару топок зарядишь и разомнёшься. А на тепловозе тебя просто трясёт 12 часов подряд – и всё.

Слушая рассказ Василия Ивановича, понимаешь, что и впрямь люди того времени были гораздо основательнее нынешних и ко всему подходили ответственнее – в том числе, и к созданию семьи:

– Женился я поздно. Жениться можно было сколько хочешь, но я подумал: а как же я буду жить-то? Будет семья, а у меня ни образования, ни специальности. И я решил это отложить – пошёл учиться и, вот когда окончил тепловозные курсы и стал машинистом тепловоза, женился в 31 год с хвостиком. Прожил с бабушкой 50 лет, она уже 10 лет как на кладбище караулит место. А так живу сейчас с внуком. Детей было двое: сын и дочь. Дочь окончила институт и уехала во Псков работать на механический завод, а сын окончил техникум, здесь работает. Есть один внук, а так все внучки: семь дамочек. И ещё есть человека четыре правнука: вот, в Нижнем Новгороде две дамочки, в Слуцке одна дамочка – по всей стране, в общем…

Война до сих пор напоминает о себе осколками, засевшими в теле – в том числе, и в голове. Василию Ивановичу предлагали трудную операцию по извлечению осколка из черепа, но тот отказался, узнав, что пользы в конечном итоге может и не быть: «Доношу осколки, немного осталось».

Василий Иванович Маньковский интересуется событиями, происходящими в стране, смотрит новости, которые далеко не всегда ему нравятся:

– Вот написали, что Пугачёва в 77-й раз вышла замуж за Галкина, но нигде не написали про доярку в колхозе или крестьянку, или металлурга, или человека любой рабочей профессии – нет. Раньше такого не было. Сейчас все хотят заработать миллиард. Честным трудом такую сумму не заработаешь, но миллиардеры есть, и их имена все знают. И говорят про них: «Молодец, умеет жить». Но это же бандитизм!

Сейчас в армии дедовщина – как это понять? Год отслужил – уже дедовщина. Мы служили по шесть, по семь лет – никакой дедовщины. Или офицер избивает солдата. Немыслимо! Одно слово «офицер» – это в наше время что-то стоило. Честь офицера – это было дорого. Если офицер сказал, то выполнит. А сейчас разве с таким офицером пойдёшь воевать?

Любит Василий Иванович порассуждать и войне:

– Вы задумывались, что такое война? Это большая наука! Много было методов покорения человека человеком. Это было тысячи и тысячи лет тому назад. Уже тогда были драки, на кулачках сходились, потом дубинки стали, потом булавы стали, потом пики стали, потом ружьё стало. Потом стал пулемёт. Это было страшное оружие: один выстрелил – все падают. А потом «умные» изобрели атом. В каждое время был свой метод устрашения: «если не хочешь подчиниться добровольно – мы заставим силой». Сейчас разрабатывают новые виды оружия, от которых погибает всё живое, но кому мы оставим пустую землю? Вот взорвалась чернобыльская АЭС – сколько лет ещё будет заражена атмосфера и окружающая земля?..

Пожалуй, только ветераны самой страшной из отгремевших на нашей планете войн знают подлинную цену мирной жизни. И мы всегда будем благодарны этим людям. С юбилеем Победы, Василий Иванович!

Андрей Кузечкин. Май 2015 года