Николай Владимирович Колычев

Годы жизни: 1959 - 2017.

Российский поэт, прозаик, переводчик. Член союза писателей России с 1990 года.

Профессионального литературного образования не имел. Автор восемнадцати поэтических книг, изданных в Москве и Мурманске. Количество публикаций стихов Н. Колычева в периодической печати — бессчетно.

Поэт долго жил в Кандалакше, полгода провел на островах в Норвегии. В последние годы жил в Мурманске и Кандалакше.

"Я знаю, что не лишний в мире этом,
Но хочется необходимым быть!"

"Зажала жизнь и выкрутила нас,
Из тел всё человеческое выжав.
Мы пожираем ближнего, стремясь
Одни — нажиться. а другие — выжить".

"Эх, судьба… Злодейка ты, судьба! Никогда не будет всё — как любо.
То, чего хотим — не по зубам, То, что по зубам — ломает зубы".

"

Н. Колычев

Биография, творчество

Родился в семье инженера пароходства. После окончания 8-летней и музыкальной школ в Кандалакше учился в Ленинградском арктическом училище (1975-77), откуда был отчислен за недисциплинированность. Служил в армии. Затем работал электриком, шофером. В августе 1990 основал в селе Лувеньга, что недалеко от Кандалакши, одно из первых в стране фермерских хозяйств. Крестьянствовал 6 лет, 2 года из них работал фермером в Норвегии.

С 1998 – в Мурманске, где живет литературным трудом. Член СП России с 1991.

Первые поэтические публикации Колычева состоялись в Кандалакшских газетах в 1982, тогда же его стихи впервые увидели свет в столице – в альманахе «Истоки».

В 1987 вышла в свет первая книга поэта «Учусь грустить и улыбаться», после чего последовала серия публикаций в «толстых» литературных журналах «Нева» и «Север», альманахе «Поэзия». Как отмечал в отклике на эти публикации И. Панкеев, герою стихов Колычева не дает покоя постигшая современников «эпидемия равнодушия». Причину этой беды «герой Колычева... видит во все большем неумении людей любить друг друга: "...все беды на земле идут от вас, нелюбящие люди..."». Этот герой, по мнению критика, «опасается людей с нелюбящими сердцами, так как они никогда не скажут о своей нелюбви: "Ведь нелюбовь провозглашать нельзя, / она всегда прикрыта тайной маски..."».

Колычев творит в русле традиционной поэзии. «Как подлинно русский поэт, он не поставил слово в услужение смеховатой развлекательности или метафорической эквилибристике... Он выбрал некрасовско-рубцовское, главное русло русской поэзии...» – отмечает В. Тимофеев. Среди его предшественников критики называли Сергея Есенина, Николая Рубцова и Павла Васильева. Наиболее заметна связь с Есениным, с идущей от него поэтической традицией. Поэты родственны и по интонации (залихватски-хулиганской порой, но, по сути, всегда отчаянно-грустной, бедовой), и тематически.

Как Есенин и Рубцов, Колычев – поэт подлинно национальный, очень русский. Тема Родины для него – главная, определяющая. Россия, родная земля так или иначе присутствует во всех стихах третьего его поэтического сборника «Звонаря зрачок» (1993). «Я люблю... Я верую в Россию! Жить нельзя без веры на земле...» – пишет поэт. Он остро, болезненно переживает сегодняшнее российское лихолетье. Стихи Колычева о современной России страшат и ранят: «Вымираем... И женщинам страшно рожать...» («Вымираем...»). Россия Колычева трагична, но при этом, несмотря ни на что, прекрасна. Противоречивость русской жизни, где «то жизнь гармошку растянет», то «смерть гармошку сожмет», Колычев ощущает точно и зримо: «Россия – гармония противоречий...» Но, что бы ни происходило со страной, остаются нерушимыми, незыблемыми святые для каждого русского человека ценности. Именно отсюда исходит уверенность поэта в неизменном восхождении «из дряни – к куполам золоченым», вера в то, что постигшее Родину несчастье временно.

Критики упрекали Колычев за то, что подчас в его поэзии «на смену метафорическому осмыслению приходит откровенная публицистика». На это же указывает и Г. Иванов: «В стихах Николая слишком много страсти, которая зачастую идет от публицистического настроя поэта... Не надо крика. Крик вообще может убить поэзию...». И все же, как отмечают большинство исследователей творчества Колычева, «поэт не капитулирует перед временем, выстоять в схватке с "веком-волкодавом" ему помогает вера в Россию...».

В поэтических этюдах Колычева привычные картины деревенской жизни наполняются глубоким смыслом, получают эмоциональную окраску: «Мычит, как будто просит: "Пожалей!" / Обиженно мычит, вот-вот заплачет, / И хочется жалеть и быть добрей / Тому, кто слышал этот плач телячий. / И радости счастливым холодком / Тончайший нерв задет и сладко стонет, / Когда телок шершавым языком / Выпрашивает ласку у ладоней...» («Теленок»).

Созвучно упомянутому стихотворению «Ветер, ветер...»: «Задержись, пора ночная, на земле! / Не всходи на небо, алая заря!.. / Сколько лет скотину холил да жалел, / А наутро буду резать да шкурять...» Как отмечает критик, «с сотворения мира это – резать скотину, когда подойдет срок – было, и ни один поэт не решился тронуть это. И вот – переломился мир на этом, душа поэта переломилась!» (Маслов В.). Это – крик, от которого становится страшно. Вместе с тем герой стихотворения понимает, что «резать да шкурять» – естественная для крестьянского бытия жестокость.

Колычев последовательно традиционен, чужд экспериментам в области формы. У него «стих сколочен крепко, поставлен, как добрая изба, и отделан даже с некоторым щегольством» (Андреева О.). Если же говорить о содержании стихов, то здесь он не просто традиционен, но патриархален. Вековой, исконный уклад русской жизни лежит в основе его поэзии, это стержень, цементирующая идея мира, который создает в своих стихах поэт. Это особенность ярко проявляется в наиболее полном собрании стихов Колычева – изданной в Москве книге «И вновь свиваются снега...» (1997). И работа на земле – неотъемлемая часть мира, о котором нам рассказывает автор. «Дом» в его понимании – это патриархальный, крестьянский дом, с огородом, хозяйством. Для хозяина такого дома естественна спаянность с природой, как пишет Колычев: «Я ведь тоже природа – как ветер, как лес, как трава...».

Столь же естественна для патриархального крестьянского мира и вера в Бога. В стихах Колычев вера проявляет себя порой ярко и торжественно, но всегда достойно: «Здравствуй, сладкая Пасха! – веселье разливов весенних. / Здравствуй, радостный свет – половодье растаявшей тьмы. / Мы воскреснем! Сегодня – не верить нельзя в воскресенье, / Потому что едины – и Бог, и природа, и мы...» («Пасха»). Стих, духовной тематики («Звонарь», «Прощеное воскресенье» и др.) в книге «И вновь свиваются снега...» составили отдельную главу.

В книгу Колычев «...Поэты выпадают в небо...» (2000) вошли стихи о поэте и поэзии, в том числе поэтические посвящения Пушкину, Есенину, Рубцову, поэту-мурманчанину Владимиру Смирнову. Колычев глубоко и просветленно размышляет о доле поэта в России: «Но на Руси за Божий дар поэт всегда платил судьбою...» («Рубцов»), о сути поэтического ремесла. Как отмечают критики, Колычев осознает богоданность поэтического дара, для него очевидно, что возможность видеть то, что «шире восприятья», ниспослана свыше.

В начале XXI века поэт обратился к прозе, на протяжении нескольких лет работая над романом о блаженном Феодорите Кольском и святом Трифоне Печенгском – первосвятителях саамов, коренного населения Кольского края.

Публиковался в журнале «Нева», «Роман-газета XXI век», «Молодая гвардия», но наиболее тесные творческие связи у Колычева сложились с петрозаводским журналом «Север». Колычев – стипендиат СП России и Фонда мира (1992), лауреат премии администрации Мурманской области за достижения в области профессионального мастерства (1994).

Д.В. Коржов (источник)

См. также:

Официальный сайт

Николай Колычев на сайте Стихи.ру

Предлагаем также литературу по теме из фонда Канавинской ЦБС:

О жизни и творчестве:

Переяслов Н. "Критерий тут - морозный..." : ("Мурманская литературная школа" в изданиях последних лет) / Н. Переяслов, М. Переяслова // Наш современник. - 2006. - № 5. - С. 278-285.