Решаем вместе
Хочется, чтобы библиотека стала лучше?
Сообщите, какие нужны изменения и получите ответ о решении
|
Годы жизни: 1923 - 2009.
Российский и советский искусствовед, ведущий научный сотрудник Государственного Эрмитажа, автор написанной в 1975 году и изданной только в 2007 году мемуарной прозы "Воспоминания о войне".
"На войне особенно отчетливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в еще более открытой, омерзительной форме".
"Шло глупое, бессмысленное убийство наших солдат. Надо думать, эта селекция русского народа – бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных".
"Вместо того, чтобы честно разобраться в причинах недостатков, чему-то научиться, чтобы не повторять случившегося впредь, всё замазали и залакировали. Уроки данные войной таким образом прошли впустую. Начнись новая война, а не пойдёт ли всё по старому?"
Н. Никулин
Родился 7 апреля 1923 года в селе Погорелка Мологского уезда (ныне — в Рыбинском районе Ярославской области) в семье учителя. В 1927 году Никулины обосновались в Ленинграде, Николай учился в школе на Мойке.
В 1941 году окончил школу (десять классов), 27 июня 1941 года пошёл добровольцем в ленинградское ополчение, но был направлен в радиошколу. После её окончания и получения звания младшего сержанта в ноябре 1941 года направлен на Волховский фронт радиотелефонистом в дивизион 883-го корпусного артиллерийского полка (с 24 марта 1942 года преобразован в 13-й гвардейский пушечный артиллерийский полк). В его составе участвовал в наступлении от Волховстроя, в тяжелейших боях под Киришами, под Погостьем, в Погостьинском мешке (Смердыня), в прорыве и снятии блокады Ленинграда.
«Атаки в Погостье продолжались своим чередом. Окрестный лес напоминал старую гребёнку: неровно торчали острые зубья разбитых снарядами стволов. Свежий снег успевал за день почернеть от взрывов. А мы всё атаковали, и с тем же успехом. Тыловики оделись в новенькие беленькие полушубки, снятые с сибиряков из пополнения, полёгших, ещё не достигнув передовой, от обстрела. Трофейные команды из старичков без устали ползали ночью по местам боёв, подбирая оружие, которое кое-как чистили, чинили и отдавали вновь прибывшим. Всё шло как по конвейеру».
— из книги Николая Никулина
После ранения летом 1943 года попал в пехоту. В составе 1-го батальона 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии участвовал в неудачной Мгинской наступательной операции; окончил дивизионные снайперские курсы, но из-за нехватки сержантов был назначен командиром отделения автоматчиков, а после гибели отделения как артиллерист — наводчиком трофейной 37-мм немецкой пушки (после её потери — штатной 45-миллиметровой пушки) в батальонную батарею. Отказался вступить в ВКП(б). Был ранен и после излечения с сентября 1943 года снова воевал в тяжёлой артиллерии, старшим радиотелеграфистом в 1-й батарее 48-й гвардейской тяжёлой гаубичной бригады (входила в состав 2-й артиллерийской дивизии прорыва РГК).
Участвовал в боях за станцию Медведь, города Псков (прорыв линии «Пантера»), Тарту, Либаву. Летом 1944 года получил две медали «За отвагу» за поддержание связи из боевых порядков пехоты и НП к батареям, устранение порывов провода под огнём и корректировку огня. После ранения в августе 1944 года служил старшиной 534 отдельной медсанроты в той же 2 адп РГК, которая в начале 1945 года была переброшена под Варшаву, откуда двинулась на Данциг.
Был четыре раза ранен, контужен. С ноября 1941 года до четвёртого ранения в августе 1944 года постоянно находился на передовой (с перерывами на лечение ран). Закончил войну в Берлине в звании гвардии сержанта. 28 мая 1945 года был награждён орденом Красной Звезды.
Николай Никулин в мемуарах утверждал, что он был простым пехотинцем. Согласно двум наградным листам на Никулина Николая Николаевича, 1923 г.р. (призванного из Ленинграда в 7/08 1941 г.) на август 1944 г. он был старшим радиотелефонистом 1 батареи 48 гвардейской тяжелой гаубичной артиллерийской бригады, а на июнь 1945 года — старшиной 531 отдельной медсанроты 2 АОКД. Командир 534 ОМСР майор медицинской службы Гольдфельд характеризует Никулина в наградном листе:
«Тов. Никулин работает старшиной роты. Отлично справляется со своими обязанностями. Чуткий и заботливый к своим подчиненным, он пользуется заслуженным авторитетом и уважением среди личного состава роты. Ведет большую воспитательную работу среди бойцов. Хорошо организует личный состав на выполнение приказов командования. В дни большого поступления раненых принимает самое активное участие в оказании помощи раненным. Дисциплинированный. Требовательный к себе и подчиненным…»
(наградной лист от 6 мая 1945 г.)
Демобилизовался по ранениям в ноябре 1945. В 1950 году с отличием окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета. Учился у историка искусств Николая Пунина.
С 1949 года работал в Эрмитаже экскурсоводом. В 1955 году стал научным сотрудником отдела западноевропейского искусства, где трудился более 50 лет. Ученик учёного-эрмитажника Владимира Левинсона-Лессинга, совместно с которым работал над первым научным каталогом фламандских примитивов, вышедшем в Брюсселе (1965). В 1957 году при Эрмитаже окончил аспирантуру и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения.
С 1965 года преподавал в Институте имени Репина. Профессор, заведующий кафедрой истории европейского искусства XV—XVIII веков, вёл ряд специальных курсов: «Творчество Босха», «Творчество Брейгеля», «Нидерландская живопись XV века», занимался подготовкой аспирантов.
С 1991 года — член-корреспондент Российской академии художеств. Ведущий научный сотрудник и член учёного совета Государственного Эрмитажа, хранитель коллекции нидерландской живописи XV—XVI веков. В течение многих лет он был также хранителем немецкой живописи XV—XVIII веков. Автор более ста шестидесяти статей в российских и иностранных научных журналах, книг, каталогов, учебников и учебных пособий.
В свободное время увлекался книгами и старинной музыкой. В 1975 году написал воспоминания о Великой Отечественной войне, вызвавшие после их издания в 2007 году широкий общественный резонанс.
«Воспоминания о войне хранителя Эрмитажа Николая Никулина люди передают из рук в руки и скачивают в интернете, горячо спорят, плачут и признаются, что у них произошёл переворот в сознании».
Надежда Курчатова
«И всё же, повторюсь, главное событие последних лет, если продолжить военную тему, — «Воспоминания о войне» Николая Николаевича Никулина. Не случайно они были на моей памяти единственной книгой минувшего десятилетия, которую было трудно, почти невозможно, купить. Казалось, в наши времена абсолютного изобилия книжного дефицита не осталось. Но книга петербургского искусствоведа, выпущенная малым тиражом в Издательстве Государственного Эрмитажа, оказалась раскуплена мгновенно. На ярмарке Нон-фикшн в Москве на стенде издательства только сокрушенно качали головой: «Никулин? Ещё вчера закончился… Приезжайте к нам в Петербург, в наших киосках что-то ещё осталось…» В Эрмитаже интеллигентные продавцы разводили руками: «Давно уже нет… Ждите новое издание, вроде бы обещали…» На прошлогодней Нон-фикшн всё повторилось: второе издание было раскуплено в первые два дня. Прошёл слух — Никулин есть в «Фаланстере», добравшиеся до «Фаланстера» сообщали, что и там уже нет. Не было никаких промоакций, рекламы, «раскрутки». О книге узнавали по старинке: от друзей и знакомых, разве что сюда же прибавились виртуальные знакомые и друзья».
Ольга Лебёдушкина
Николай Николаевич Никулин умер 19 марта 2009 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Смоленском православном кладбище Санкт-Петербурга.
"С обывательской точки зрения жизнь и судьба Никулина выглядели совершенно благополучными. Даже успешными. После войны он окончил исторический факультет Ленинградского университета, в 1957 году защитил диссертацию по искусствоведению, стал знаменитым и маститым ученым. Преподавал. Жил в мире высокого искусства. Состоял членом Учёного совета Эрмитажа, а в КПСС не состоял (повезло). В советское время – к зависти многих коллег, тем более, обычных трудящихся, – был «выездным». Никулина приглашали за рубеж консультировать, на конференции, симпозиумы. Он бывал не только в странах «социалистического лагеря», но и на самом что ни на есть настоящем, «враждебном» Западе. В Баварской Академии художеств авторитетного ленинградского ученого немцы принимали с предупредительностью и уважением… Директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский назвал Никулина «историком искусств от Бога».
Казалось бы, чего еще желать. Все что хотел сделать – сделал.
А еще Николай Николаевич совершил обычный подвиг в самом высоком, христианском смысле этого слова. Он сказал соотечественникам Правду. Написал небольшую книгу, после публикации которой ее читатели стали другими людьми.
Оказалось, что под всем этим приторным благополучием у Никулина жила неистребимая, цепкая память о войне. Не о той войне, которую под партийно-комсомольским соусом нам преподносили в школах и институтах, показывали на экранах телевизоров и кинотеатров. А о настоящей войне. Подлинной. Которую сам Николай Николаевич называл преступлением Сталина, «вымостившим солдатскими черепами себе дорогу в Берлин». Он начал летом 1941-го 18-летним рядовым, закончил в Берлине, в 1945-м сержантом, и остался в живых случайно, лишь потому, что был четырежды ранен. Ранения оказались тяжелыми, и Никулин долго лежал в госпиталях. В 1975 году Николай Николаевич написал мемуары. В стол. Появись они тогда на Западе, эффект мог быть не меньше, чем от «Архипелага» Солженицына. «Мои записки не предназначались для публикации, – писал Никулин – Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому, как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний. <…> Война была пережита мною почти в детском возрасте, при полном отсутствии жизненного опыта, знания людей, при полном отсутствии защитных реакций или иммунитета от ударов судьбы». [...]
... книга, несмотря на малотиражность, всё-таки произвела в обществе впечатление разорвавшейся бомбы.[...]
Признать правоту Никулина означало признать лживыми и бессовестными все существующие, до сих пор упорно нам навязываемые представления о минувшей войне, ныне объявленной главным идеологическим символом. Никулин наглядно показал: советская власть воевала с внешним врагом так, что превратила «священную войну» в массовое истребление русского народа во имя спасения партийной номенклатуры. [...] Фальшивые политручьи рассказы на тему «За родину, за Сталина!» на деле скрывали грязь, преступления и бессмысленно пролитые потоки крови, ибо воевать иначе сталинская власть не умела и не могла. Игнорировать Никулина оказалось невозможно. Слишком убедительно написано. После выхода книги в свет «советских патриотов» буквально затрясло, ненависть и ругань в адрес автора превысили все мыслимые пределы, даже по нынешним меркам. Действительно, кого могут оставить равнодушными такие строки".
(Кирилл Александров. Фрагмент. Полностью читать здесь)
См. также:
Предлагаем также литературу по теме из фонда Канавинской ЦБС:
© Централизованная библиотечная система Канавинского района г. Нижнего Новгорода
603033, Россия, г. Н. Новгород, ул. Гороховецкая, 18а, Тел/факс (831) 221-50-98, 221-88-82
Правила обработки персональных данных
О нас Контакты Противодействие коррупции Противодействие идеологии терроризма Напишите нам