Большое сердце маленького человека

Весна уже вовсю по-хозяйски расположилась в Марин-парке на восточной окраине Бруклина. Ну, всё ласкает глаз: свежая-пресвежая зелень дубов и газона, огромные белые цветы на невысоких деревьях пока ещё без листьев и сумасшедше голубое небо. И всё это радостно переливается в глазах бродящих по дорожкам людей и собак.

Мы старожилы этого парка, и большинство гуляющих собак знают нас и не упускают возможности, прогуливаясь мимо скамейки, на которой мы сидим, получить свою долю ласки и восхищения, а их хозяева – наполниться гордостью за своего бэби: 100-килограммового дога с безупречной родословной или 500-граммового чуда в пёрьях хрен его знает какой смеси. Ласкаем всех подряд и восхищаемся по-русски, но, что характерно, и собаки, и их хозяева – представители «коренного населения» – в этом случае прекрасно понимают заморскую речь.

Они шли по дорожке и нежно болтали: незнакомые нам маленький, пузатенький пожилой человек и маленький карликовый пудель. Человек что-то рассказывал, размахивал руками, останавливался, наклонялся к ухоженной, подвижной собачке, которая не отрывала поднятую мордочку от лица хозяина. Это была демонстрация полного слияния душ. Они поравнялись с нами, и пудель потянулся за своей порцией ласки. Я спросил хозяина «May I caress him?» (Mогу ли я поласкать его?). «Конечно, конечно. Он любит это дело», – по-русски ответил он. Ну, и началось: «Ой, где наш пузик (почёсываем ему в две руки животик), ой, где наша спинка (почёсываем спинку), ой, какая головочка, ой какие сладенькие ушки (почёсываем за ушками), а где наши глазики (пытаюсь разгрести густую шерсть на мордочке), где наши глазики (разгребаю и разгребаю шёрстку и не могу найти глаза собаки). «Где глазки?» – обращаюсь к хозяину.

– У него нет глаз, – спокойно ответил маленький человек, – я его глаза.

Маленький человек сел рядом.

– Понимаете, мы его взяли двухмесячным, а сейчас ему девять лет. Когда ему было два года, у него начались проблемы с глазами. К каким только врачам мы его не водили, сколько операций он перенёс – не сосчитать! Через два года его мучений врачи сказали, что это редкое неизлечимое генетическое заболевание и надо выбирать – либо усыпление, чтоб не мучился, либо удаление глаз с перспективой жить слепым. Мы выбрали второе. С тех пор я – его глаза.

Всё время, пока маленький человек с тихой улыбкой рассказывал эту историю, жена всхлипывала, обливаясь слезами, я с трудом сдерживал комок в горле, а пёс неотрывно смотрел в лицо маленькому человеку своими зашитыми глазницами.

3 октября 2017 года