КАШИЦА. Часть 2. Монастырь в чайнике.

КАШИЦА.

Часть 2. «Монастырь в чайнике».

Посвящается  незабвенным
Тимуру Кизякову и
Александру Санычу Бахметьеву,
тронувших наши сердца
простой пластиковой бутылкой.

Познавательно-развлекательная и в гостях чаеупотребительная новелла «Чай со слоном».

–  Аккуратнее, здесь доска скользкая, не поскользнись. Я вчера знаешь, что услышал от Джонсона?

–  Он опять застрелил свою собаку?

–  Да нет, с Борисом все хорошо. Это не тот Джонсон, который живет у мельницы, а тот, что торгует сковородами.

–  Что выкинул этот старый перечник?

–  Он как всегда набрался в пабе и весь вечер приставал ко мне с одним и тем же вопросом о том может ли Химера в пустом пространстве жужжащая поглотить вторичные интенции?

–  Я думаю, что да, с пивом потянет.

–  Ха-ха, я надеюсь, ты шутишь?

–  Нет. Ведь интенции хороши под пиво.

–  Стоять! Ты это серьезно? – Двое путников и, правда, остановились.

–  Давай не будем мешать интенции с пивом. Вопрос был об интенциях, а не о пиве?

–  Но как ты себе представляешь Химеру без пива. Например, жена Джонсона сущая химера, я ее без пива вообще не воспринимаю.

–  Знаешь куда приведут твои пошутихи. Прямиком к кирпичной стене, а в затылок будет смотреть дуло.

–  Ладно, не кипятись. Что там у нас: Химера, пространство, интенции, кто-то жужжит так вроде?

–  Блин! Вопрос был такой: может ли Химера в пустом пространстве жужжащая поглотить вторичные интенции? Этот балбес пытался мне доказать, что не может, очевидный идиот.

–  А я его понимаю. На кой черт поглощать интенции, если Химера их производная?

–  «В оранжевом ранжире жиреют ржавые оранжереи» –  вот что я услышал от тебя только что. Будь серьезней.

–  Хорошо, хорошо. Представь себе, что она поглотила их, тогда какой смысл ей жужжать в пустом пространстве?

–  Ты знаешь, я человек простой и ваши с Джонсоном университетские словечки нагоняют на меня тоску, но у меня есть здравый смысл. Ведь у меня есть здравый смысл?

–  Несомненно. Сомневаться в этом не приходиться. В этом нет сомнений. Без сомнения именно так, но где смысл в содеянном Химерой, скажи мой брат.

–  Так вот, здравый смысл говорит мне, что Химера поглощает вторичные интенции, чтобы наполнить ими безвоздушное пространство вокруг себя.

–  Но ведь это бессмыслица, так как, поглощая интенции, она наполняет ими не пространство, а самое себя.

–  Ну, вот смотри, если кормчий наестся корма, то ведь он увеличиться в объеме. Так же и Химера.

–  А вот и нет, а вот и не так же. Ведь интенции, да еще и не первой свежести далеко не то же самое, что и корм. Они ж в себе ничего материального не несут.

–  Ну, так и Химера не материальна, она же идея. И когда к ней прибавляются идеи, она увеличивается в объеме.

–  В таком случае могут ли идеи жужжать?

–  Конечно, идеи могут жужжать. Ведь существует идея жужжания и идея как субстанция обладает этим жужжанием, а значит жужжит.

–  Жу-жу-жу. Чего ты мелешь! Идея жужжания есть, но в данном случае представлена не она, а жужжание как действие материальное и к идее никоим образом не причисляемое.

–  Но ведь Химера  в материи не существует.

–  Ты забываешься. Если Химера нематериальна, то и поглощать вторичные интенции она не может. А это, кстати, и требовалось доказать.

–  Я не согласен, но ты прав, Тимур.

–  Поставишь мне бутылку, Александр Саныч.

–  Хорошо, но только простую пластиковую.

–  Ох уж этот Бахметьев!!!

–  Бахметьев твой дед, Кизяков.

* * *

Чаща не расступалась. Харчи были скудные. «Въезжай в канатоходца» –  слышалось в шелесте шепота рикши. Он собирал рис. Темнело, и рикша уронил в воду мыло. В мозолистых руках старика бился угорек, мыла не было. Гномы шли по лесу Фалесу. Вообще они не были гномами,  а представляли собой трех парнишек двенадцати лет – не близнецы, хотя и тройняшки. На их долю выпало немало приключений и осадков. А рис здесь ни при чем. Путников одолевала жажда. Странная вещь эта штука. Жажда всегда одолевает путников, но никогда спутников путников. Ни подспудно, ни подсудно, ни под судно, ни бесстыдно, ни прилюдно не трогает их. И ежели бы каждый путник нарек сваво со-путника спутником своим, путанице конец был бы положон. Но не таковы были наши герои. Ибо пока длился сказ сей, уж лес Фалес вышел весь. И парни иже с ним.

Перед путниками предстали величественные горы Кьеркегоры. Несмотря на то, что путь их был не легок на поминках, они все время хохотали. Чем же объяснить столь странную реакцию? Смеялись они вот над чем: окружающие почитали парней за гномов, а горы всегда считались гномской Фатерляндией, но сами парни никогда не были горными жителями – это и вызывало дикий смех. Прямо как та шутка, популярная в агрессивной среде желудка каждый неистовый четверг:

«Пришел как-то Наполеон в ставку Кутузова в Филях и спрашивает у адъютанта:

–  А куда же подевались ваши филейные части? – имея ввиду Кутузовский полк.

–  На поле он, торт кушать изволили, Вашбродие. Вас приглашали-с, коньячок отпить-с.

–  Нет! Возмутился коротыш. – Наполеон только один!

И пошел за пирожными».

За этим преприятнейшим времяпрепровождением парни препроводили свои персоны к прекраснейшему городу Велкопоповица, в котором, не прекращаясь в припадочном Паркинсоне, неистовствовала ярмарка тщеславия огурцов. Велкопоповица был рядовым городком, случайно нашедшимся на территории курфюршества, когда курфюрст передвинул банку с огуречным рассолом по карте в сторону утренней газеты Франкфуртер Альгемайне Цайтунг. Из-под банки выглянул и подмигнул небольшой населенный пункт с зычным названием Велкопоповица, с тех пор там и проводят ежегодные огурфесты. На том и порешили свидетелей, а на этом нет. Среди неисчислимых мясных лавок и овощных скамеек можно было потеряться. Многие пропадали среди редиса и репы, поэтому детей заводили и находили в капусте в возрасте сорока лет. Парни в этом городе были обыкновенным чудом, поэтому на гномов никто не обращал внимание. Погруженные по самые капюшоны в ярмарочные корнишоны наши герои не заметили, как им в арьергард пристроилась таинственная темная зловещая покрытая мраком и жестью фигура с ведром на голове и деревянной палкой с головой лошадки между ног. Она гремела. За загадочной фигурой как за закрытой дверью, в которой угадывались пропорции доблести и мужества, выдававшие в них человека благородного и опустошенного добродетелью, то бишь рыцаря, семенила собачка. Зверя с юга звали зверюга, а собачку Полиграф Полиграфович Кубиков. В зубах она таскала резиновый сапог и всюду следовала за рыцарем. Тот делился с ней едой и мыслями. Вот и теперь одною рукою указуя на гномов, а другою, потрясая колбасой окружающих и собаку, он заговорил:

–  Вот они! Посмотри, Полиграф Полиграфыч, мы знаем, куда они идут. Да, мы знаем, моя         с-собачка. В монастырь, именно туда, мы знаем это, моя с-собачка. Никто меня не слушает. Они поступили со мной не по справедливости! Нет, не по справедливости, моя с-собачка. Судья, адвокаты, присяжные, чернильницы, бумаги, перья – все было куплено. Они присудили огуречную грядку монастырю, не по справедливости это, моя с-собачка. А что я теперь? Что я, моя с-собачка? Я нищ как дрыщ и гол как сокол. А ты мне даже слова человеческого не скажешь, собака ты и все!

Рыцарь пришпорил деревянную лошадку и попытался перегородить гномам путь с тыла. Но они шли вперед и поэтому лось. В связи с лосем рыцарю пришлось пришпорить лошадку еще раз, и когда он появился перед гномами, парни, наконец, заметили его.

–  Я рыцарь Храбрая Ляжка. – представился рыцарь Храбрая Ляжка – Я приветствую вас, гномы, –  поприветствовал он гномов, –  Я продолжу – продолжил он – Не говорите ничего – гномы ничего не говорили – Молчите – гномы молчали – Я хочу продемонстрировать вам знаменитое велкопоповицкое радушие. Я напою вас теплым чаем и угощу теплым братством. Вперед друзья (восклицательный знак). Пойдем по дорожке из благих намерений.

Рыцарь запел развеселую дорожню пiсню:

На кладбище идем мы,
Чтоб гномов там пытать

Мы знаем они идут в монастырь,
Однако им там не бывать
А если монахи придут их спасать
Заставим монахов сгорать

Гореть, гореть, гореть, гореть, гореть,
Обитель вся будет гореть.

На кладбище идем мы,
Чтоб гномов там пытать

Парням очень понравилась эта песенка, и они решили, что с этим человеком можно сварить каши. Несмотря на подвох братья двинулись умом вслед за паладином с палантином и палпатином с палантиром.

Но знаменитое велкопоповицкое радушие оказалось лживой жалкой ширмой. ЖИ, ШИ пиши с буквой «И» (А вдруг кто не знает, мало Ли? На Мадагаскаре, а в Китае много). За ней скрывался преступный умысел заманить гномов в свое родовое поместье. Орлиное Гнездо располагалось на скале близ городского погоста. У дверей имения Хозяина и его пленных гостей ожидал преданный дворецкий. Звали его Альфред Шикельгрубер, и парень он был мировой. В его жизни, типичной для всех дорийцев, была одна любовь и одна ненависть. Он страстно любил акварели и до той же степени ненавидел ливреи, отчего всегда носил фрак. Его ненависть к ливреям объяснялась просто. В предоставленной ему комнате половину места занимал платяной шкаф, до отказа забитый ливреями. Альфред всегда жаловался, что «эти ливреи – цитата, –  буквально забирают мое жизненное пространство». Оттого Храбрая Ляжка упрекал его в антипиджакизме. Славный был парень, детей любил. Проведя гостей-пленников крытыми галереями, сокрытыми балюстрадами через витиеватые уборные, Альфред указал на покрытую лишайником и мхами каменную дверь в подвал:

–  Располагайтесь, комераден! Чувствуйте себя как в коме. Белье брать будете?

Только лишь парни вошли в темное, сырое и несвежее помещение, как дверь с лязгом захлопнулась. Хихикая снаружи, подлый Шикельгрубер добавил масла в огонь и под звук шкварок сказал:

–  Тупые гномен! Я честный зольдатен – не рассчитывайте, что я вам принесу der-солому на das-подстилку! Достаньте ее из своих соломенных голов. Ауфт дас нихт партизанен! Ихь, ихь,ихь, ихь! – закончил хохоча дворецкий.

Тем временем сама концепция линейности времени была поставлена под сомнение, и в то же самое время рыцарь Храбрая Ляжка расчехлял свой фамильный набор «Юный пытошник». Извлеченное из секретера собрание перламутровых футляров лежало перед Храброй Ляжкой и внушало ему святость вензелей, начертанных около пресс-папье. От такого количества старых предметов и слов даже Полиграф Полиграфычу похорошело и отлегло. Из свертков гербовой оберточной бумаги старого образца по очереди извлекались: домашняя теплица, за ней стенка-вешалка, а за ними инструкция, для стенки конструкция и последним показался кисет с запасными болтами и гайками. В пику известному утверждению о том, что попытка не пытка, а деверь не дурак, Храбрая Ляжка попытался предпринять попытку попытать гномов.

Player 1  X1WC JZ9W 7KPN

Player 2  5YRW 2P11 91QF

Но вернемся к нашим баранам, а от них перейдем к брюкве, а через пару грядок, глядь, и наши герои. Вдруг домотканая волна уюта обволокла парней, запахло пряжей и бабушкиным свитером. Источником вязаного тепла, как известно, бывают солнце, батареи и бабушки. Так вот, причиной этого сквозняка была миловидная старушенция. В углу темницы притулилась бабушка –  божий одуванчик (сходство с растением добавлял хлорофилл). Старушка принадлежала к тому счастливому поколению людей, которые поднимали целину и пирамиды. Каким же образом этот ценный и хрупкий антиквариат  оказался в столь агрессивной среде? Ответ прост, хотя и не очевиден. Бабушка выполняла задание центра. Центра пенсионного обеспечения. Подполье послало бабушку выкрасть  план-перехват «Рябина» и присвоило ей подпольный псевдоним «Бабушка». Однако все планы накрылись медным NASA’м: Алекс проиграл Юстасу в дурака все инструкции и остался в дураках. Оттого «Бабушка» и оказалась в подполье темницы. Но старушка не собиралась сдаваться. Войдя в положение, хоть и удивительно было для ее возраста – быть в положении – она вникла в ситуацию и нашла свежее решение. Потом встала и протянула куда-то в камеру пачку жевательных конфет, а затем принялась вязать побег гномам. Но побег не простой, а с наказом передать посылошку в Центр. Парни поднялись по вязаным носкам наружу и в Центр не пошли. Вместо этого, чтобы избегнуть преследований Храброй Ляжки, они решили искать спасение в монастыре. А посылошку бросили тут же, на дороге, Центр, авось, не окраина –  подберут как-нибудь.

 Монастырь тот носил имя австралийской святой утопленницы Орбитальной Станции Мир. В ведении божьей обители находились: ферма божьих коровок, елковый лес да поселковый бес, в клети содержащийся, три двухэтажных сарая в которых, как водится, хранилась пенька, жилое помещение, рассчитанное по ГОСТУ на 150 человек ± вахтерша, так же там располагались кто, где, когда истые богомольцы и нечистые богохульцы, которые никак не выводились, а Машенька отписалась, а также уже упоминавшаяся выше нами в этом данном тексте огуречная грядка, которую отсудил у Храброй Ляжки монастырский приход.

В дверях их встретил человек, говорящий в чайник. Но чайничек-то был староват и оттого перед каждым, кто говорил в него, вставала проблема накипи. Поэтому вся речь, проникавшая в чайник, изобиловала словами-паразитами. Человек, изрекающий в чайник, начал свое представление со своего представления:

–  Э-э-э-...типа...ну, кароч...Вы гномы? Че! Типа... вам же к настоятелю и все такое...И ваще...я типа тут... ну, как это? Главный я, кароч. Эт, который такой настоятель, он такой велел вам пройти испытание и все такое. Ну, кароч, э-э-э-....испытания и все дела. По первых, берешь, такой, курицу, ну, которая яйца там и все такое и кароч, такой душишь ее. Задушить ее, то бишь, надо. Значится по вторых, по вторых. Ну вы такие берете короче, монады. Ну, монады, все знают! Это типа, щас был намек на Оригена. И поливаете их, кароч, лимонадом. Ну, типа, чтоб логично было и все такое. Ну, опосля, по третьих.  Приберете, тута и все такое уберете и все дела сделаете. И тада, типа благодать и все ваще нормально буит.

Для успешного задушения курицы как, впрочем, и для нормальной жизнедеятельности и размножения домашних кур необходимо полноценное питание. Корм должен содержать в достаточном количестве и необходимой пропорции те элементы, которые расходуются в организме птицы на образование энергии, рост новых клеток и тканей.

Существуют три типа кормления домашних кур: влажный, сухой и комбинированный. В домашних условиях чаще применяется последний тип кормления: кормление влажными мешанками применяется значительно реже, а сухой тип практически не применяется.

Рацион составляется из расчета на одну голову в сутки. В состав его входят местные корма, для приготовления влажных мешанок используют воду и обрат. Однако в домашних хозяйствах расчет калорийности рациона кормов не производят, а пользуются уже готовыми, сбалансированными рационами, применяемыми на птицефабриках. Рецепты кормовых смесей разрабатывают для каждой группы пород и возраста кур, исходя из новых научно обоснованных норм и наличия кормовых компонентов. Питательная ценность на 100 г кормовой смеси (комбикорма) вместе с витаминами и минеральными добавками оценивается расчетным методом, а также путем анализа корма в производственной лаборатории птицефабрики. Точная дозировка компонентов и качественное смешивание позволяют полноценно кормить все поголовье птицы.

Сухую смесь приготавливают из разных сортов муки, отрубей, жмыха, мясокостной муки и др. Все входящие в смесь корма должны быть одинакового размола; только в этом случае можно приготовить хорошо смешанную однообразную массу, из которой куры не смогут выбрать предпочитаемый ими корм и съедят всю смесь. Сухая смесь хранится лучше, чем влажная, а потому ее готовят обычно на несколько дней.

 Влажную мучную смесь (влажную мешанку) приготовляют из сухой смеси, а затем увлажняют ее снятым молоком, водой или жидкими молочными отходами, получаемыми при сбивании сливочного масла. Смесь должна быть рассыпчатой и использоваться в тот же день: она быстро портится. Скармливают влажную мешанку в отдельной кормушке, после чего ее хорошо промывают и просушивают.

Зерновые корма лучше скармливать в виде смесей, которые обычно даются курам в непродуктивный период утром и вечером.

Следуя этой инструкции, всю прелесть которой вы можете ощутить, познакомившись с трудом известного российского куровода Александра Ивановича Рахманова «Кормление домашних кур», наши герои выполнили первое испытание. Выступив при полном лимонаде к означенным монадам, парни услышали истошный вопль настоятеля, настаивавшего на бруснике. Он бежал, размахивая лососем (пост все-таки), и кричал: «Спасайтесь, кто может! А кто не может – на стены! Граффити рисовать, теггинг репетировать!»

На монастырь развернутым строем необратимо надвигался рыцарь Храбрая Ляжка. Подобно Цезарю, взирающему на свои бесчисленные непобедимые легионы, готовые кровью и оружием на своих щитах возвеличить его славу и нести его триумф в самые дальние уголки мира, дабы преклонились, благоговейно взирая, многие и многие племена и народы, он был лыс. Под седлом трепыхался верный боевой товарищ – деревянная лошадка Кирилл, а чело обрамляло ведро с позолотой – прославленный шлем Мефодий.

Меж кустов бузины и клюквы сорта «киевский тятька» сверкал своей рекогносцировкой противник. Это было архинешутошно, поэтому впередсмотрящий монастыря заорал вместо привычного «Земля! Земля!» –  «Враги! Враги!» и отбил две склянки, натянув шпангоут на главный румпель. Все обитатели, веселые обыватели, туристы-прихлебатели, каратели, старатели даром время не тратили, а взялись оборонять оплот, а плот – к черту! Всех согнали на оборонку, включая парней.

После того как они отбились, победа стоила большой цены – у них кончился кофе, который они использовали, маринуя голубей – теперь они остались без новостей. И вот тут-то надо поставить точку. И мы ставим ее. Авторы, как часто бывает, испытывают острую нужду объясниться. И мы предоставим им такую возможность. Мы –   свободные умы. В первом предложении этого абзаца авторы использовали литературный прием, известный филологической интеллигенции под названием кыжан. Вот наконец-то это слово записано, а значит, сохранено для человечества. Кыжан – есть прием, средством которого писатель создает в сознании читателя реверсивную реальность, которая, в свою очередь, трансформирует ощущение времени обратно данному, что и приводит к поразительному эффекту, называемому кыжан. Кыжан не пустое понятие. Не-ет! Он современен и актуален, а главное востребован. В означенном предложении мы читаем вначале следствие, а затем причину, вначале результат, а потом действие, вначале вывод, а потом посылка, вначале вымой руки, а потом за стол. А у нас наоборот: поел, будь добр руки помыть. Казалось бы бред, ан нет, Реверсивная реальность. Попробуем расшифровать наш пример на примерах. Итак (и царь ее Одисс, муж Пенелоп, воевавший под Тро, бро ма’а фака) новости были необходимы для победы над Храброй Ляжкой, они добывались с помощью почтовых голубей, которые приносили эти новости. Для бодрости голубей, монахи мариновали их в кофе, чтобы те не заснули по пути. Кофе кончился ровно в момент победы, что и было большой ценой добытой виктории. Это типичный случай кыжана.

Поверженный рыцарь, оставляя на поле боя знамена, штандарты, орифламмы, каталоги, хоругви, бежал с поля боя и раздавал флаеры. Однако обороноспособность монастыря была серьезно подорвана. Безотлагательная потребность требовала не откладывать принятие чрезвычайных мест в партере. Нужно было пополнить иссякшие запасы кофе. Решено было послать на ярмарку за кофе и за грехи гномов, gnosti colbasus – Roma victorae, amen! Так и пошли.

С ними дали денег, а в монастыре была в ходу так называемая соленая монета, которая на поверку оказывалась крекерами с портретом малоазийского басилевса Веспасиана   Иосифовича II Горного. Сектор Газа на барабане –  Ваша буква? В монастыре исстари повелось на Петров пост печь крекера и ими рассчитываться за Свет. Таким Макаром и потопали. Однако парни не были дураками и решали интегральные задачи на Си++, а не как все на Босяке. Они решили обменять крекеры на чешскую крону и сбежать в деревню к тетке, в глушь, в Монте-Карло. Двинулись в банк. В банке все меняли. Парни спрашивали на улицах у простых горожан, где находится банк. Добродушные, отзывчивые люди, переполненные пивом с кнедликами и желанием помочь посылали их, но не всегда в банк, а в остальном наши герои не нуждались, ибо были помыты и целомудренны. Парни долго ходили вокруг да около, а потом все-таки решили зайти в здание банка. Там они наслушались экономических новостей, оказывается голубые фишки в красной зоне, прогнозируется девальвация котировок, медведь ест быка, остальные – капусту, а инверсии тем временем в депрессии.

Банк «Рассвет» занимался только одним делом – эксплуатировал белок. Банком управлял таинственный народ эрзяне. Эксплуатацию белок они объясняли эпическим мифом «О Кунице и Белке»:

Некогда или когда-то жил в далекой стране веселый народ мордва. Первым среди равных в их ряду был Мородин. Он был карт в белой шапке, но явился однажды к Мородину гордый Морноль, и решили они поделиться, но веселый народ мордва восстал против Мородина, ибо на Морноль делить нельзя. Мородин, уходя в Уфу, а именно туда ссылали верховных картов с белыми меховыми шапками, оставил веселому народу трех сестер Сутолоку, Толчею и Очередь, а те в свою очередь родили двух племянников Разброд и Шатание, из-за которых веселая мордва разбрелась и расшаталась. И от той поры поделилась мордва на два – на эрзян и мокшан. Во главе эрзян встал кугуз Ош Пандаш, а мокшанами управлял эвент-менеджер Кильдебек Булаксы. И стали те народы враждовать люто и ненавидеть пылко. И сошлись они на том, что надо им сойтись в битве ратной, силушкой помериться, синусами удалыми потрясти. В разгар сечи жаркой явил кугуз Ош Пандаш эвент-менеджеру Кильдебеку Булаксы свой Марий Эл и воскликнули тогда мокшане в страхе великом: «Йошкар Ола!!!» И полезли всем народом на деревья прятаться. Но дабы предотвратить братоубийство непотребное явился бог всей мордвы – Великий Куница и превратил мокшан в белок, а эрзяне открыли банк.

Из-за этого мифа белки пролетарствовали. Они крутили колеса под угрозой колесования и под воздействием колес.

Парни были удовлетворены должным образом сервисом, предоставленным банковскими клерками. По случаю открыли вклад «Баня» за что им был выдан кошель денег. Направляясь к выходам, которые располагаются в передней, средней и задней части салона, наши парни были сбиты с толку и с ног ворвавшимися людьми. Эти люди были состоятелями двух ультрарадикальных и одного инфрарадикального движений, последнее из которых не пришло, потому что был дождь. Одна группа людей представляла ПИФ (Пекарский Имперский Фронт), а вторая соответственно ПАФ (Пекарский Аптекарский Фронт). Столкнувшись друг с другом, они столкнулись с трудностью в виде столкновения друг с другом. Перемешавшись как праздничные кегли в ощип, активисты более не могли разделить деятелей ПИФ и ПАФ. В связи с этим было решено тут же провести заседание центральных комитетов обоих движений с целью вынесения резолюции: «К вопросу о координации работы действия ЦК ПИФ и ЦК ПАФ в условиях замешательства их участников». В ходе жаркой полемики были высказаны следующие предложения:

·         Товарищу Можу выговорить дополнительную площадь под грядку для нужд партии. Потому что партия часто ходила по нужде, а подходящей площади для этого не имела. Возражением являлось заявление уважаемого тов. комгора (командир горы – прим. Ред.) Никиты Кожегяки о том, что в таком большом составе не целесообразно ставить вопросы о малых нуждах, а следует поговорить о более крупных, увесистых проблемах.

·         Следующим было внесение предложения о решении вынесения решения с предложением объединения обоих движений в одно, что и было принято одним голосом, т.е. единогласно.

«Постановляю – заключала резолюция – объединить ПИФ и ПАФ в ПИФ-ПАФ без пифоса и пафоса».

Заседание закончилось, и Единое движение ПИФ-ПАФ перешло к незамедлительной экспроприации средств банка для нужд революции, которая такая вся началась. Казалось бы бесчестный барыш уже потек широкой рекой на благое дело, ан нет, не тут то было, да не вышло, а вышло по-другому. Вот такая оказия! Вдруг появились ультрарадикальные ребята, представители трех ветвей и коридоров власти, выходящих на ковер начальника, а именно ОЙ (Объединенный Йоркшир), ОЙ (Освобожденный Йод) и ОЙ (Обособленные Йети). Они потребовали (точная стенограмма): «Доколь сие понеже буде, поскольку воз и ныне там?!» Так  как никто из присутствующих не обладал в достаточной мере средневерхненемецким, поэтому дабы не усугублять Абу-Даби и не эскалировать ситуацию в Северном Ливане, сели за стол  переговоров с кофем и курником. Это позволило в короткие сроки урегулировать проблему МАГАТЭ, ВГАФТ, ВГИПУ и ЗЕБР в некоторых североазиатских странах. А также проблему интегрирования сообществ в сферу обслуживания и объединения ПИФ-ПАФ с ОЙ, ОЙ, ОЙ         в ПИФ-ПАФ ОЙ-ОЙ-ОЙ и переименования ПИФ-ПАФ ОЙ-ОЙ-ОЙ в ПИФ-ПАФ Новый ОЙ Хороший ОЙ и Центральные ОЙ именуемые в дальнейшем для сестры таланта ПИФ-ПАФ НОЙ-ХОЙ-ЦОЙ. О новостях спорта. Уже которую неделю житомирский Кораблестроитель обыгрывает воронежского Токаря в Шекспира. Зелебобан спорт Иллюстрайштет сообщает что-то интересное, но непонятное на своем языке. Автогонки на хомяках закончились сенсацией. Семнадцать из пятнадцати участников разродились хомяками, что удивительно, поскольку ни судья, ни флажист не участвовали в забеге. О погоде. Спонсор прогноза сегодня: глазные люли  «Мои люли». Хочешь ты скорей люлей наливай скорей люлей. Погода хорошая, топят: от топята копыт ЖЭК по полю летит.

К вечеру здание полностью превратилось в Штаб, как некогда телеграф, прачешная, булошная и киоск с шавермой «Зимний». По-хорошему, надо было расходиться, но расходиться по хорошему не захотели. Чтобы разогнать демонстрантов вызвали родителей, коиеие прекратили беспорядки посредством пижам, теплого молока и печенья. Парням тоже захотелось теплого молока и печенья, потому что они вспомнили, что они дети. В поисках лучшей доли в пироге уюта, парни подумали вернуться в аббатство. Для этого они сели в социальный дилижанс за нумером иннадцать.

В Дилижансе том сидели
Те кто пили, те кто ели
Кошки, ложки, утки, крысы
Два Ивана, три Ларисы,
Личность толстой аббатиссы,
Саентолог и мармон
Выходи скорее вон.

Они вышли. А парни зашли. Напротив них расположилась тургеневская барышня познеровского возраста. Ее густонапомаженная юбка нафталином удобно закрывала сидевшие (седеющие) ноги. Это была знаменитая герцогиня Б'Орщ.

Эта сановная особа всю дорогу рассказывала историю своей несчастной любви. Нак пак тарни (правильный вариант уже встречался в нашем рассказе и дабы не повторяться мы использовали альтернативный вариант) сели на середине рейса им пришлось слушать с середины:

«....И он попытался взбежать по черной лестнице на балюстраду, чтобы забрать батистовый платочек с ВинДизелями, могущий скомпроментировать его даму. Однако на балюстраде его ждал холодный прием — там находился злой раджа, торгующий абрикосами. Поняв всю неоднозначность сей ситуации шевалье вынужден был торговаться. Не сумевши найти консенсуса в вопросе цены за пуд юноша вынужден был требовать сатисфакции. Раджа поначалу долго манкировал столь дерзкий вызов, но не желая более запятнать свое доброе имя злого раджи, решил дать удовлетворение. Оба молодые человека покинули место вызова кто с чем: раджа на слоне, а шевалье в ботфортах. По Дуэльному кодеску того времени (ДКТВ) право выбора оружия всегда оставалось за злым раджой (обоего полу — паркетнАго и ламинатнАго). И тот предпочел сражаться косточками от абрикосов, шевалье остался при шпаге. Но к великому сожалению графиня и не подозревала о столь прискорбных событиях, разворачивавшихся под окнами ее опочивальни, ибо почивала, разомлев от самовара. Дескать. Они сошлись — лед и пламень, огонь и камень, нож и гирлянда, свинья и панда. От барьера к забору через Лысую гору дуэлянты сражались в носках. Злой раджа искуссно теснил своего соперника демонстрируя мастерство бретера. Каждый выпад юный дворянин отражал все с меньшей энергией. Абрикосово семя разило без промаха и вот наконец удача изменила  юному шампеньену. Прохрипев бессмысленное «Же пюзе вузю», он упал от удара наземь, оплакиваемый лишь слезами желтой луны. А раджа уехал на слоне на три буквы, в Рур. С утра садовник и постельничий вышли линчевать простыни и нашли тело несчатного. Графиня рыдала в подушку-пердушку с фамильным гербом целую декаду, а потом умерла от ипохондрии. И, говорят, что на ее могиле было пусто, а потом выросла капуста. Вот такая любовь».

Дилижанс гнал во весь опор, молнии хлестали и били, дождь лил океаном, стихия разыгралась не на шутку, а всерьез. Но этому рейсу не суждено было добраться до места назначения. На неспокойных городах и весях промышляли беляшники с большой дороги, они впаривали проезжающим по грабительским ценам сомнительного качества бахчевые и плодово-ягодные с нитратами и курпатовыми. Потерпевшие всегда возмущались: «Контрольной закупки на вас нет!» Ну вот, sui generis, это и произошло, sui generis, с оным дилижансом. Общественный транспорт продолжал гнать чушь, самогонку, мракобесие, рабов, неверие, фанатизм, фанатов, стада, мышьяк, околесицу, темпы пятилетнего плана, царя впереди паровоза, хворь, бесов из СовБеза, Собеса и во весь опор. Но не тут-то было, и там-то не было. Из кустов под настойкой боярышника вышла банда Вишневого Джема под предводительством Слепого Пью, Глухого Курю и Немного матерюсь. Это трио исполнило грабительскую плясовую с выходом:

Ag8: Эх, рожай залетные

Меж горилл и мармазеток
Бегал старый, милый Кант
Он в лукошко, ох в лукошко
Земляничку собирал

И к студентам, эх к студентам
Он с лукошком прибегал
А студенты вопрошали
Расскажи нам милый Кант

Почему из категорий
Не выходит зверь-мутант?
Априорные сужденья
Не понятны нам совсем

Синтетические бредни
Гнать из опыта зачем?

                              OpMg:

И ответил Кант,
Свой поправив бант,

//Opera Mogularis сопровождается ду-ду-ду-душкой на органе как у Баха. И последняя Ду в последней ду-ду-ду-душке на бемольчик пониже//

                                         Fortissimo

Отвечу я вам басом:

Студенты, я скрывать не стану
Безумно я люблю каштаны
И с этой грешною любовью
Каштаны жарю я с морковью.

Каштаны и морковь
Волнуют мою кровь
Добавив к ним варенья,
Пишу я сочиненья

Я разум критикую
И с глупостью воюю,
Но это подготовка
Для подлинной готовки...

К сожалению, наши герои не смогли дослушать партию арии из оперы бандитов и прочитали либретто в adagio sostenuto и  allegro con brio. Оказалось, парни находятся в стадии позднего предпубертата. Лишь только достигнув полноценного пубертатного возраста , им станет понятен тот поток многоэтажного мата, который изрыгнула банда Джема в конце песни с выраженным andante con moto и неприличным menuetto.

Бандиты «на бис» выходить не стали, а стащив с козлов извозчика, запрягли лошадей и угнали дили-дилижанс. Остальных пассажиров преступники с эффектным allegro finale высадили на ближайшей остановке, обеспечив, впрочем, всем необходимым — курицей в фольге с крутым яичком и решенными сканвордами не без ластика. Как печально, когда на обочине Истории и задворках Мысли остаются имена Джованни Пико делла Мирандолы, Лодовико Лацарелли, Теофраста Бомбаста Парацельса, Пьетро Помпонацци и совсем уж швармгайстера (с нем.) Генриха Боклерка!

Удача, своим теплым крылом закрывавшая наших героев от горестей, и сейчас не отринула свою длань. Бандиты были на самом деле бродячим театром, который преследовала центральная власть за незаконное распространение спектакля «Гопный король» на улицах столицы. Эта пьеса заканчивалась скандальным открытием: «А король-то гопный!»

Именно к таким отъявленным театралам вместе с дили-дилижансом и попали наши герои как мухи в борщ. Б'Орщ тоже повязали, и она всю дорогу своей историей умудрялась перекрикивать бушующий на дороге ливень.

Пленников привезли на заброшенное убежище и, приготовив декорации, принялись пытать своим творчеством.

         ПоПЫТАЙтесь и вы!

СВИНОПАС И СУДНЫЙ ДЕНЬ

Мистерия-буффонада-мюзикл

В 3 действиях, одном деянии и 5 поступках.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Зинаида Павловна Мразь, 55 лет, графиня-рассказчик

Свинопас, 20 лет, холост, плохо поет

Герберт Спенсер, свинья, друг Свинопаса, обладает высоким голосом, т.к. кострирован

Хор свиней, 3 человека, Свинья отец, Свинья сын, Свиноматка

Санта-Клаус, пролетает

Гофман, агроном-маршал, управляющий фермой, кормит народ небылицами и сказками

Дедка, Бабка, Внучка, Жучка etc., беглые крепостные, вынужденные катить Репу как репу

Репа, очень большая с/х культура

Мастера сала и магистры шкварок, сотрудники НИИ КБ «Шкварок»

солдаты обоего пола, слуги, горожане.

Действие первое.

 Зинаида Павловна выходит на мезансцену и произносит.

Зинаида Павловна. Ох, годы! Годы мои годы!...Сейчас вы услышите историю полную добра и зла, ненависти и героизма, сала и шкварок! Эта история ужасна как старая женщина в ванне, трогательна как меховой берет и смешна как демократия в России! Ох, годы, годы — бутерброды! Началось все в тот самый момент, когда Санта-Клаус под новый год Борща в Новой Гвинее пролетал над поляной полной свиней и разбрасывал непослушных детей. Итак, Гвинея-Бисау, Санта-Клаус... Андрон, поднимай занавес! (уходит)

Поляна.  Свиньи и Свинопас пасутся. Пролетает Санта-Клаус.

Песня Санта-Клауса.

Я Санта-Клаус
Я праздный дед
Я в Праздники являюсь
Люблю поесть
Люблю летать
Детишками кидаюсь

Люблю поесть
Люблю летать
Детишками кидаюсь

Плохих детей
Плохих детей
На корм пускаю для свиней

Внизу, смотрите, Свинопас
Со свиньями гуляет
Ему я кину Коленьку,
А Вася ожидает

А теперь вместе

Ему я кину Коленьку,
А Вася ожидает

Свинюшки, ешьте, кушайте
И жиром обрастайте
И Коленьку и Васеньку
Скорее доедайте

вместе

И Коленьку и Васеньку
Скорее доедайте

Вот толстый мальчик Ростислав
Он кушал очень много
Ребятки, скушайте его,
Туда ему дорога

 вместе

Ребятки, скушайте его,
Туда ему дорога

Хоу-хоу-хоу!!! (улетает)

На мизантропную сцену выходит человек с тарелкой супа, садится, начинает есть, съедает, уходит. После него входит Сталин с хлебашком и хлебашком собирает жижку со дна тарелки, потом уходит, забирая тарелку (за все время сцены хлебашек должен быть съеден). Наконец, входит Свинопас и Герберт Спенсер.

Герберт Спенсер. Не кручинься, друже! Доселе понеже есьм аз дщери человеков, говорит митрополит Илларион, а значит, не гоже тебе страдати. Пожалей живота свояго!

Свинопас. Уйди, свинюшка, я в печали!

Герберт Спенсер. Я заметил, друг, что ты в последние дни ходишь грустный и задумчивый чаще обычного и начал говорить шестистопным ямбом. Уж не заболел ли ты? Может, сала хочешь?

Свинопас.    Неведом мне тот слог, которым

         Мы говорить привыкли день за днем

         И это ль не симптом болезни страшной?

         Которая сожгла мне душу,

         На теле не оставив и следа,

         Со всякими делами

         И безо всяких дел

Герберт Спенсер. Ну, вот, опять я слышу это странное завывание. Мой друг, столь посредственные вирши не давали мне спать всю ночь.

Свинопас.   Ты прав, мой милый Герберт,

         Трижды прав. Ночь так пуста,

         Что хочется наполнить

         Ее тем мусором, что льется из души

         О где же ты, блаженный мой удел!

         Со всякими делами и безо всяких дел

Герберт Спенсер. Я знаю мой друг, что должно тебе помочь. Мне кажется, ты хочешь быть услышанным. Ну, что же? Вот мои уши, по бокам от пятачка. Я готов внимать всему, что накипелоВ в твоем сердце.

Свинопас.   Ужель как другу я могу тебе открыться,

         Заботы бремя сбросив с плеч своих?

         Все тайники души отдать в твое владенье,

         Чтоб Капулетти больше мне не быть:

         В свинюшках я порочность разглядел

         Со всякими делами и безо всяких дел!

Герберт Спенсер. О чем ты? Может быть ты лучше об этом споешь?

Ария «Ах этот уже не тот»

Ах этот уже не тот,
А тот уже не этот

Корыта ломятся зерном
И полный чан кефира
Царя достоин этот стол
Так много тут гарнира

Но пропадает вся еда
Лежит она без дела
Сегодня каждая свинья
Совсем  немного съела

Ах этот уже не тот,
А тот уже не этот

Ленятся свиньи есть
Едят они в полсилы
Коль дальше так пойдет
Недолго до могилы

Душа моя болит
Плохого опасаюсь
Вернется ль аппетит
Я в этом сомневаюсь

Ах этот уже не тот,
А тот уже не этот

Герберт Спенсер. (поет в стиле группы «Сектор Газа»)

Кошка попила молока
Скушала полкило сметаны
Дом ее пущен с молотка
И пусты ее карманы

Кошкин дом, кошкин дом,
Кошкин дом, О-о, кошкин дом!

Свинопас. Какого дьявола ты поешь, сатанинская свинья? Я тебе изливаю душу, а ты смеешь издеваться! Гаргулью тебе в хобот за такое!

Герберт Спенсер. Теперь он ругается, как площадной сапожник! Ну, слава Богу, все как всегда! Вы извините, мой друг, но Ваша история была настолько скучная, что мне нечем было занять себя. Шли бы Вы, сударь, к агроном-маршалу.

Свинопас. Это который?

Герберт Спенсер. Агроном-маршал ЭТА Гофман.

Свинопас. Ну, типа, да, хорошо, я пошел (уходит)

Герберт Спенсер тоже уходит.

Конец первого действия.

Действие второе.

Выходит Зинаида Павловна Мразь.

Зинаида Павловна. Ох, помню те далече времена. Далече, далече, травлю я свою печень! Сколько лет, сколько зим, наливай-ка, Никодим! Да седлай ты тройку, мы начнем попойку! Ох и было времечко. Помню как сейчас: мне шестнадцать, у меня четверо детей, а я все пою и пляшу и насвистываю партию князя Игоря из модной в тот сезон опереттки «Бычий цепень». Но это все грезы, грезы прошлых славных дней. А вас я возвращаю к Свинопасу, который отправился к агроном-маршалу Гофману, дабы поделиться своими опасениями. Но не тут-то было, но не тут кобыла. Как говорится, конь не валялся! Агроном-маршал будучи решительным, деятельным и трусливым вознамерился пресечь эти поползновения и слухи в ликующей песне о том как вредны панические настроения и как хорошо живется на нашей коллективной ферме. Итак, Гвинея-Бисау, кабинет агроном-маршала Гофмана. Андрон Михалыч, отворяй ворота! Понеслась! Почесалась! Эх! Пошла голимая! (уходит)

Гофман:      Словно как птицы одна за одной

         Песни летят над народной землей

Хор свиней:           Слышен напев здоровых свиней:

                     Жить стало лучше, жить стало пожирней!

Гофман:      Знай, Свинопас, мы все начеку

         Ложки еды не уступим врагу

Хор свиней:           Греча  и брюква — все для свиней:

                     Жить стало лучше жить стало пожирней!

Гофман:      Тише, смутьяне, вам лучше не лезть

         Так ведь недолго в тюряге осесть

Хор свиней:           Эй, волнодумец, молчи, не наглей:

                     Жить стало лучше, жить стало пожирней!

Хор свиней:           Хочется всей необъятной страной

         Маршалу крикнуть: спасибо, родной!

         Долгие годы, живи не болей:

         Жить стало лучше, жить стало пожирней!

Гофман. Слышишь, Свинопас, эти слова счастья, довольства и ожирения? Такое подделать невозможно.

Свинопас.(пророчески) Беда еще не пришла! Но мне уже видны первые вспышки молний у горизонта! Чую беду, чую неладное! Я нюхаю, нюхаю!

Гофман. Свои люди — сочтемся! (уходит, немая сцена)

Свинопас начинается метаться по сцене.

Свинопас.

НЕТ! Я не остановлюсь
Меня им не сломить!

Хор свиней (трагически)

Проклятие
Над нами нависло проклятие
Разрушена калокогатия
И все мы обречены

Демоном
Свинопас одержим неким демоном
И мы тут погибнем всем пленумом
Партия нас не спасет

Свинопас.

НЕТ! Я не остановлюсь
Меня им не сломить!

Хор свиней (эпически)

Спасении
Молим небеса о спасении
Об этом лишь наше моление
Лишь этой мольбою живем

Надеется
Осталось нам только надеется
Надеждою каждый согреется
Ведь главное — рыльце в пушку

Свинопас.

НЕТ! Я не остановлюсь
Меня им не сломить!

Хор свиней (истерически)

А-а-а-а-а!
Мы всем умрем
А-а-а-а-а!
Мы все умрем
Нам всем придет
КОНЕ-Е-Е-Е-Е-ЕЦ!!! (и пальчики)

Конец второго действия

Действие третье

Зинаида Павловна (поет романс).          Есть в графском парке старый пруд

                                                        Там  прокаженные живут,

                                                        И римляне орут

                                                        Им курицу дают

                                                        А на обед — верблюд....

Ох, годы, годы, огороды! Помнится, этот романс в Александровском саду исполнял поручик Горбунько и аккомпанировал себе на гусарской балаладе. Это было в то знойное лето, когда модный художник Ван Кук поразил салоны своим триптихом «Раки по 3 рубля, но ОЧЕНЬ маленькие». В тот сезон вышли из моды шляпки с безоаром «а-ля Братислава» и править бал стали юбки Нововенской школы. Ох, годы, годы, годы-годы! Наш благородный Свинопас не усмирил бушевавший в нем голос Совести и Красоты и дабы найти ответы на мучившие его вопросы он отправился в единственное место, где мог найти ответы на мучившие его вопросы, т.е. в город Львов. Там, по преданию, жили безработные и беззаботные ученые, выпускники философско-теологического факультета, магистры шкварок и бакалавры сала. Свинопас обратился к великим мудрецам со своими страхами и неврозами, а те за консалтинг потребовали Три топора, но у него с собой было. На этой почве сошлись. Благодарные магистры позволили заглянуть ему в Волшебную ветчину, что без утайки указывала прошлое, настоящее и будущее. Он увидел нечто ужасное, почти такое же ужасное как перевод «Махабхараты» на польский. “Kto to jest tutai? Tutai jest Dhritaraszta. Ona też była na naszym zebraniu. A to kto? To jest pani Draypadi.” На теплый и розовый мир Свинопаса надвигалась Репа.

Появляется Репа и ее свита (поют песню на мотив «Thunderstruck» by AC DC)

Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Репа прет!

Проходят через сцену

Зинаида Павловна. Обуянный страхом наиужаснейшим и ужасом наистрашнейшим Свинопас отправился обратно в путь-дорогу. Там-то его и сцапали! Сымай, стору, Андрошка! Я пошла соснуть (уходит)

С одной стороны появляется Свинопас, с другой Гофман и горожане

Гофман и горожане. Ну-с, парень, отвечай! Нус! Нус! Нус!

Свинопас. Я репу увидал. У! Ви! Дал!

Гофман и горожане. Ты врешь нам, маргинал! Мар! Ги! Нал!

Свинопас.   Репа идет на нас!

         Она раздавит нас!

Гофман.      Виновен Свинопас!

Горожане.   Виновен Свинопас!

Свинопас.   Я вас хочу спасти

         Я вас хочу спасти

Гофман и горожане.         В тюрьму тебе идти

                                В тюрьму тебе идти

                                Ты пытался напужать

                                Благоденствие прервать!

Свинопас.   Я в ветчину глядел

         Я вас спасти хотел

Гофман.      Ты в ветчину глядел?

         Так это ж беспредел!

         Ты же знаешь, что нельзя

         В ветчину глядеть нельзя

         И за это попадешь

         В темницу попадешь!

Горожане.   В тюрьму его в тюрьму

         В тюрьму его в тюрьму!

Гофман и горожане хватают Свинопаса и уводят со сцены

Наступает ночь. Свинопас сидит в темнице. Парочка стражников. Герберт Спенсер навещает своего друга.

Герберт Спенсер. Здравствуй, друг! Я принес тебе кружку-непроливайку и мыло-нероняйку.

Свинопас. Не нужны мне твои сувениры! Скажи мне, Герберт, ты веришь мне, что Репа нам всем? Что не вру я, что магистры шкварок и волшебная ветчина открыли мне страшную тайну?(Пророчески) Мышка за кошку; кошка за жучку; Жучка за внучку; внучка за бабку; бабка за дедку; дедка...за Репку!

(из-за кулис) Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Репа прет!

Свинопас. На нашу ферму катится гигантская пышная Репа! Она расплющит все без остатка, не оставив ничего! А я тут, в темнице! Вот, на досуге вышивать начал.

Песня сопровождается зажигательным танго.

Герберт Спенсер.  Долго я это терпел

Свинопас.               Друг, неужели ты запел?

Герберт Спенсер.  Оковы сбросить захотел

                     Теперь свободу мне

                                По-пам! (десятину)

Герберт Спенсер.  Я из тюрьмы тебя спасу

Свинопас.              Но ты пойдешь на колбасу

Герберт Спенсер.  Все для тебя перенесу

                     Ведь ты есмь пастырь мой

                                А-минь! (Аллилуя)

Герберт Спенсер.  Я понимаю,

                     Что ты не врешь

                     Ты нам поможешь

                     Ты нас спасешь

Свинопас.               Я силу чувствую в себе

                     И я пойду на бой

                     Па-пам (для ритма)

                     Мы Репу сможем одолеть

                     Вперед же! Панки Хой!

Вместе (без музыки)                      Ну, так пойдем же вперед против Репы!

                                            И против Гофмана!...

                                            Ну, в основном, против Репы!

Парочка стражников засыпает. Свинопас и Герберт Спенсер убегают со сцены.

Конец третьего действия

Интермедия.

В интермедии выступает независимый балет «Монополист и Повитуха-танцор».

Деяние первое.

Поступок первый.

Зинаида Павловна. Итак, друзья! Мы подошли к кульминации нашего рассказа. (оборачивается и говорит за сцену) Чего ты делаешь? Куда ты ее несешь? Кто приказал? А я говорю, оставь! (поворачивается к зрителям) Итак, дорогие зрители! Повествование оставило нас на самом интересном месте. (за сцену) Чего ты вернулся опять? Нет, не взяла! Уйди, оставь меня! Да, и вот это возьми! Не это! Там, сзади! (зрителям) И вот он, дорогие мои! Апогей конфликта, развязка трагедии, эпилог добра! Во имя людей, Свинопас....(за сцену) Оставишь ты меня в покое, наконец? Ты невыносим! Кто сортувальный капелюх? Я сортувальный капелюх? Сам ты сортувальный капелюх! И дед твой сортувальный капелюх! (зрителям) Уважаемые зрители! Вы дождались развязки нашей драмы и сейчас... (за сцену) Ну, все! Кабзон тебе, чиновник! Я иду неистовствовать! (уходит широкими шагами и достает из широких штанин).

Занавес поднимается.

Свинопас и Герберт Спенсер выбегают на сцену. На сцене стоит Хор свиней.

Свинопас.   Время, друзья, нам напрячь животы

         В битве мне нужен ты, ты и ты!

         Близится Репа, близится бой

         Ложку и вилку возьмем мы с собой

Хор Свиней.Ведь ты же Свинопас, ты пасешь свиней

         Ты будешь их пасти до последних дней!

Свинопас.   Пусть умру я, но в бою

            Не оставлю я свинью!

            Ведь я же Свинопас, я пасу свиней!

Хор свиней. Время, быть может, пришло умереть

         Репу всю скушать никак не успеть

         Нет у нас сил для подобной еды

         Так и недолго до Бориса Бурды

Свинопас.   Ведь я же Свинопас, я пасу свиней.

         Я буду их пасти до последних дней!

Хор свиней.           Мы сражаться не хотим

         Все в Израиль убежим

         А ты же Свинопас, ты паси свиней.

Свинопас.   Не время, друзья, нам хвосты поджимать

         Время сражаться, пора побеждать

         Выйдем на битву все как один

         (Рак вызывает один никотин)

Хор свиней.           Ведь ты же Свинопас, ты пасешь свиней!

Свинопас.   Я буду их пасти до последних дней

         Кто пойдет со мной на бой?

Хор свиней.           Мы пойдем с тобой на бой!

Свинопас.   Ведь я же Свинопас!

Хор свиней.           Ведь ты же Свинопас!

Свинопас.   Я пасу СВИ

Хор свиней.            Ты пасешь  –  НЕЙ!!!!

Бом-бом * 3,5 раза. Вместе уходят на бой

Деяние первое.

Поступок второй.

 И тут, под куплетные мотивы на сцену выходят свиньи-стоики куплетисты-коллаборационисты

Бандурино-Вашуковские вариации

Проигрыш

Умереть мы все готовы
Проявляем пессимизм
Кто-то скажет — это трусость,
А мы скажем — стоицизм!

Проигрыш

У свиней судьба такая
Салом стать иль ветчиной
Пусть нас всех раздавит Репа
Тогда станем отбивной!

Проигрыш

Философия Сенеки
Называлась стоицизм
Ну, а наши убежденья:
КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМ!

Проигрыш

Свинопас кричит нам громко:
Дескать, я вас всех спасу!
Нам спасения не надо
Мы пойдем на колбасу!

Проигрыш

Говорил Хриссип из Сол,
Что в гробу видал рассол
Когда буду я в гробу
Принесите мне рассол

Проигрыш

Все, давай, куплет последний
Мне пора уже идти,
А не то уже успеют
Упоси Господь, спасти!

Проигрыш

Явление Зинаиды Павловны.

Зинаида Павловна идет через сцену, неся кашпо и абажур, в то же время ругаясь с кем-то за кулисами.

Зинаида Павловна. Я сказала –  это будет лежать там, значит, это будет лежать там! Я Зинаида Павловна! Это мое шоу! Да мне наплевать, кому ты позвонишь! А будешь дальше ерепениться, я кузину твоей собаки в заложники возьму! И не выпущу до тех пор, пока мне не предоставят вертолет с полным баком и четыре миллиона бульонных кубиков, мелкими пачками, не говяжьи и сорок кусков хозяйственного мыла и полтора лимона и лайм. Вот тогда ты по-другому запоешь (далее поет) Что стоишь ты руки в боки? Ешь пельмени «Белобоки»! (уходит).

Деяние первое.

Поступок главный.

Походно-строевая песня-попурри

Свинопас.   Время, друзья, нам напрячь животы

         В битве мне нужен ты, ты и ты!

         Близится Репа, близится бой

         Ложку и вилку возьмем мы с собой

Хор Свиней.Ведь ты же Свинопас, ты пасешь свиней

         Ты будешь их пасти до последних дней!

Гофман.       Хочется всей необъятной страной

         Маршалу крикнуть: спасибо, родной!

         Долгие годы, живи не болей:

         Жить стало лучше, жить стало пожирней!

Хор Свиней.Ведь ты же Свинопас, ты пасешь свиней

         Ты будешь их пасти до последних дней!

Герберт Спенсер.   Кошкин дом, кошкин дом,

                     Кошкин дом, О-о, кошкин дом!

Хор Свиней.Ведь ты же Свинопас, ты пасешь свиней

         Ты будешь их пасти до последних дней!

Свинопас.   Не время, друзья, нам хвосты поджимать

         Время сражаться, пора побеждать

         Выйдем на битву все как один

         (Рак вызывает один никотин)

Свинопас.   Ведь я же Свинопас!

Хор свиней.           Ведь ты же Свинопас!

Свинопас.   Я спасу СВИ

Хор свиней.            Ты спасешь  –  НЕЙ!!!!

Выкатывается Репа под песню «Репа».

(из-за кулис) Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Оу-оу-оу-оу-оу РЕ-ПА!
Репа прет!

Свиньи вооружаются огромными вилками и поедают Репу под «Танец с Саблями» из балета «Спартак» Арама Хачатуряна

Репа съедена. Все выходят на сцену.

Всеобщая Финальная песня.

(«God gave Rock'n'roll to you» by Kiss)

Бог дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса каждому!

Бог дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса каждому!

Куплет поется разными свиньями

Я обычный хряк, я простая свинья
У меня хвост крючком, пятачок у меня
Теперь ведомо мне, я не только ка-баан!
Свинопас во мне эту силу открыл
Вилкой он меня Репу есть научил
С этим даром великим Репу я победил!

Бог дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса каждому!

Бог дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса нам,
Дал Свинопаса каждому!

Герберт Спенсер.  Иногда я задумываюсь

                     Как бы мы жили без Свинопаса

                     И тогда

                     О, Святые Шкварки!

                     Я благодарю

                     Сельское хозяйство

                     За то,

                     Что у нас

                     Есть

                     СВИНОПАС!

Припев поется 2-3 раза

Бог дал Свинопаса нам,

Дал Свинопаса нам,

Дал Свинопаса каждому!

К Е Н Е Ц

Парням пришлось просидеть в ложе весь испытательный срок, который длилась постановка, т.к. они были привязаны друг к другу. Герцогиня Б'Орщ, сидя где-то между партером и амфитеатром, наоборот испытывала непрестанный восторг, а в некоторых местах даже томление. Наши герои были абсолютно беззащитны перед лицом труппы, поэтому не сопротивлялись и не спорили ни когда герцогиня пустилась в пляс, ни когда ее взяли в труппу переворачивать в гробу трупы и иже с ними.

Предводитель банды Джем был занятный парень, вокруг него ощущалась как будто некая созидающая аура, с помощью которой он и распределял. Вот и сейчас он вдруг решил отправиться с труппой в гастроли. Ни Доктор, ни Гайда, ни Вася (остальные члены коллектива) возражать не стали. Из-за распутицы по хуторам чёс решили не устраивать, а сразу рвануть в город.

Верхоянск вовсе не город, а Велкопоповица город. Туда и направился бродячий театр вместе с парнями. Праздник Овощей был в самом разгаре, поэтому джемовое представление  про Свинопаса и Репу было встречено рукоплесканиями. На площади освобожденные парни встретили монахов, которые, растроганные увиденным на сцене искусством, отвели их к настоятелю.

Монастырь имени австралийской святой утопленницы Орбитальной Станции Мир имел в настоятелях прославленного аскета Жупела Омойносиса. Над входом в темную келью был выдолблен девиз монастыря: «В галерее кристалла точно нет». Только прочитав его вслух пять с половиной раз, монахи разрешили гномам войти. Посреди небольшого помещения на огромной куче гороха сидел мужчина в очках и не спускал глаз с трехлитровой банки напротив. По лицу Жупела было видно, что ему все совершенно диалектично. Он как заколдованный чуть покачивался и бесстрастно произносил раз за разом одни и те же слова: «Сегодня 25 лет со дня установления Советской власти на Украине. Что-то там поделывают моя бабуся, Вера, Лида, Коленька, Толик, Алик, тети и дяди? Живы ли они? Дядя Лева рассказывал, как отступали из Бердянска....О, я буду рассказывать, как входили в Бердянск!!! За мой Бердянск, за моих родственников расчет произведен полностью!»

Это была одна из самых совершенных мантр в Ойкумене, однако Жупел Омойносис все-таки ее прервал, как только заметил гномов:

–                                      О, юные куколи, проходите! Вы наверняка пришли послушать великыя мудрости. Хорошо. Сегодня мы остановимся на Второзаконии. Итак, Глава 22 стих 27: «Ибо он встретился с нею в поле, и хотя отроковица обрученная кричала, но некому было спасти ее». Так-то, подумайте над этим, мои младые души. А вот еще Глава 23 стих 1: «У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господа». Не правда ли поучительно? Сколько живу, а всегда удивлялся как точно сказано! Что бы таким Там делать? А? То-то! Но центральное место в 23 Главе это, безусловно, 12 и 13 стихи: «Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею [яму] и опять зарой [ею] испражнение твое». Потрясающе! В малых словесах всегда заключаются большие мудрости. Почему же вы молчите, дети мои? Ага! Я понимаю. Вы те кто взалкал о Спящих. Слушайте тогда, отроки! Слушайте и не перебивайте старика! Вся разгадка находится в пансионе благородных девиц и разбудить их могут только цацки и брюлики, потому что «Лучшие друзья девушек это бриллианты»....

На этом рукопись обрывается

Послесловие. Вряд ли стоит говорить, что третья часть «Кашицы» не сохранилась. Но стоит сказать, что третья часть «Кашицы» не сохранилась. Король Гоголь-I-Моголь уничтожил продолжение потому как боялся, что оно сохранится. Причиной того стало известие о том, что Спящие суть мертвые души. Они спят в гробах, а король Гоголь-I-Моголь, который к тому времени уже стал императором Гоголем-I-Моголем-Августом, боялся процесса сна в гробу, по причине вампиров, вурдалаков, упырей и вассермана поджелудочной.

Авторы и продюсеры данного этого произведения Бальтазар Киевский и Рутгер Хауэр