Нижегородский шедевр Весниных

Еще Екатерина Великая отметила, что Нижний Новгород «ситуацией прекрасен», имея в виду необычайно удачное расположение города. Верхневолжская набережная – одно из тех удивительно красивых мест в Нижнем, где в этом так легко убедиться! Отсюда открывается роскошная панорама от Георгиевской башни Кремля до канатной дороги на Бор, с видом на Волгу и заволжские луга и озёра.

Именно здесь в XIX - начале XX вв. построили себе дома самые зажиточные и именитые горожане, среди которых, в частности, купцы Рукавишниковы и Сироткины. Их особняки являются не только подлинным украшением набережной, но и хранилищем самой истории и богатейшего культурного наследия Нижегородского края, ведь именно здесь находятся краеведческий и художественный музеи. Набережная сама, подобно реке, берет своё начало на площади Минина и Пожарского, и у истоков ее находится еще одно во многих отношениях замечательное здание.

Два дома, расположенные по адресам: Верхневолжская набережная, 1 и 3 – становятся объектами нашего пристального внимания в этом материале проекта. Речь пойдет о нижегородском шедевре братьев Весниных – доме купца Д.В. Сироткина, где расположен Художественный музей (дом 3), и здании пароходного общества «Волга» (дом 1), предположительно, возведенном также по проекту Весниных, переданном в 1930 году Нижегородской государственной Медицинской Академии.

Татьяна Шепелева. Июнь-июль 2015 года

Дом купца Д.В. Сироткина

Краткая справка о доме Сироткина из книги Н.Ф. Филатова «Нижний Новгород. Архитектура XIV - начала XX в.»:

«В марте 1913 г. купец первой гильдии Дмитрий Васильевич Сироткин стал нижегородским городским головой. Пообещав подарить городу под раз­мещение художественного музея специальное зда­ние, он купил близ алтаря Георгиевской церкви (1702 г., ктитор Я.И. Пушников) обширный участок земли от набережной до Жуковской (Минина) улицы.

Разработку проекта в формах, соответствующих будущему назначению здания, заказал молодым архитекторам Весниным. Составленный ими про­ект был утвержден Строительным отделением Го­родской управы 19 июня 1913 г., но в процессе строительства претерпел изменения. Колоннада лоджии должна быть сложного ордера, но выпол­нена ионической. Не исполнен скульптурный фриз лоджии. Вместо небольшой кухни с южной стороны к дому пристроили огромный Г-образный корпус служб. Плоский западный фасад получил овальный эркер с балконом на втором этаже, кров­лю которого поддерживает ионическая колоннада. В основе архитектурно-художественного реше­ния главного фасада лежит образцовый проект 1809 г., но он дорабатывался с учетом воли заказчи­ка. Плафоны верхних залов предполагалось рас­писать фресками, но разразившаяся первая миро­вая война помешала этому. Александр Веснин расписал лишь плафон северо-восточной комнаты с камином [плафон – лепной или живописный орнамент в декоре потолка; может быть выполнен непосредственно на потолке или в виде съемного панно - прим. Т. Шепелевой]. Так как дом предназначался для времен­ной жизни старообрядца Сироткина, то в кирпич­ные стены второго этажа врубили для него бревен­ную избу (позднее оштукатуренную).

Дом Сироткина остается ярким памятником неоклассицизма начала XX в. Н. Новгорода и Рос­сии вообще». [¹]

Предлагаю вашему вниманию фрагмент статьи И.В. Петрова "Творение братьев Весниных (историческая записка)", опубликованной в журнале "Нижегородский музей" № 13 (2007). [²]

Угловой участок на пересечении Жуковской улицы (современная ул. Минина) и Георгиевской площади принадлежал купцу Дурбажеву, который в 1865 году возвел каменный двухэтажный дом. Купец Везломцев задумал построить на своем участке на пересечении Верхне-Волжской набережной и Георгиевской площади «каменный двухэтажный с подвалами дом и каменные службы» [³]. Осенью 1864 года строительное отделение Нижегородского губернского правления утвердило на эту постройку чертеж. Однако здание выстроено не было, и пустопорожний участок был продан соседу Ивану Дурбажеву. Таким образом, на восточной стороне Георгиевской площади по всей ее длине сложилось единое домовладение, выходившее на набережную хозяйственным двором. Впоследствии эта усадьба переходила разным владельцам – Муфтилеву, Араповской, пока в конце 1912 года ее не приобрел нижегородский купец Дмитрий Васильевич Сироткин. В том же году несколько ранее Сироткин приобрел в этом квартале у Добронравовой соседний участок с каменным домом. Приобретение недвижимости было сделано не для проживания здесь владельца со своей семьей, а для строительства на этом месте нового здания. Сам Сироткин жил в деревянном с оштукатуренными фасадами особняке на Ильинке (современный дом № 46 по ул. Ильинской).

Выбор места для нового амбициозного строительства был не случаен. Еще в конце 1896 года на имя Василия Ивановича Сироткина – отца Дмитрия Васильевича был приобретен у мещанки Марии Гущиной каменный дом, находившийся по соседству и сохранившийся до настоящего времени под № 4 по Верхне-Волжской набережной. В июне 1913 года городская управа утвердила «проект на постройку особняка нижегородского 1-й гильдии купца Дмитрия Васильевича Сироткина на углу Верхне-Волжской набережной и Георгиевской площади в 1-й Кремлевской части г. Нижнего Новгорода» [⁴].

Строительство дома начато в середине августа 1913 года и закончено 15 ноября 1916 года. Таким образом, строительство особняка заняло 635 дней.

Перед новым строительством был разобран каменный двухэтажный дом, находившийся на участке. Новый особняк возведен по проекту молодых архитекторов братьев А.А. Веснина, Л.А. Веснина, В.А. Веснина. Леонид окончил Академию художеств летом 1909 года, а Виктор и Александр получили диплом Института гражданских инженеров в 1912 году. В своей первой самостоятельной работе зодчие обратились к мотивам русского классицизма. Особняк обладает хорошими пропорциями. Интересен прием создания глубокой лоджии на втором этаже. Можно со всей определенностью утверждать, что образ здания продиктован самим заказчиком – Д.В. Сироткиным.

Позднее в одной из своих статей Виктор Веснин напишет о том, как трудно приходилось до революции архитектору, работавшему на богатых заказчиков с их амбициозными претензиями, а нередко и невежеством.

Сложным заказчиком оказался и купец-пароходчик Дмитрий Васильевич Сироткин. Это был человек большого таланта и необычной судьбы, личность незаурядная, но противоречивая. Полунищий мальчишка-лодочник, он стал владельцем Волжского буксирного флота, судостроителем, изобретателем нефтеналивной баржи, городским головой Нижнего Новгорода. Он принадлежал к ревностным старообрядцам, издавал журнал «Церковь», избирался даже епископом, что не мешало ему быть оборотистым дельцом. Начав карьеру ловкой женитьбой на дочери нижегородского пароходчика, Сироткин нажил миллионы и любил хвастать: «Вся Волга – моя, вместе с Двиной и Енисеем!» В то же время, по словам Максима Горького, он был «добрым малым, умницей, широким человеком». Вместе с Горьким, жившим в то время в Нижнем, они открыли на Миллионной улице известный клуб «Столбы» для босяков и безработных. «Мы сняли,– рассказывает писатель,– помещение, где люди могли сидеть в тепле, давали им порцию чая за две копейки, фунт хлеба, организовали маленькую библиотечку, поставили пианино и устраивали в праздничные дни концерты, литературные чтения. Наше пристанище помещалось в доме с колоннами, его прозвали «Столбы», оно с утра до вечера было набито людьми...»

Молодым талантливым архитекторам Сироткин заказал выстроить себе дом в самом красивом месте города – на Волжском откосе, поставив при этом условия, которые трудно было сообразовать друг с другом. Заказчик обратился к молодым зодчим с очень нестандартным требованием. «Вы, – говорил он (вспоминает в 1937 году в одной из своих статей В.А. Веснин), – выстройте такой дом, чтобы после моей смерти он мог быть музеем, но квартира, в которой я буду жить, чтоб была деревянной:» И еще: «Сироткин решил сделать в кабинете звездное небо: приказал поставить «агромадные» звезды из лучшего червонного золота». Эти пожелания хозяина, в которых переплелись воедино и взгляды прогрессивного человека своего времени, и типично купеческие вкусы, поставили перед авторами проекта определенные трудности: не в ущерб архитектуре дома надо было исполнить волю владельца. Но молодое горение и талант, присущее Весниным чувство стиля помогли им достичь в выстроенном особняке городского головы исключительной гармонии и ясности как в планировке и формах экстерьера, так и в декоративном их убранстве. В каждом зале, в каждой комнате, равно как и во всем внешнем облике дома, – особая ясность и значимость и в то же время камерность, какая-то чисто русская теплота и задушевность.

Дом Сироткина, построенный в стиле неоклассицизма, был первой полностью самостоятельной работой братьев Весниных, сразу заявивших о себе как о зрелых мастерах. Сравнительно небольшой особняк действительно выглядит как прекрасное музейное здание – после революции в нем разместился художественный отдел областного музея. Его архитектура благородна, изящна и величава. С тонким вкусом и чувством меры использованы ордерные элементы, от архитектурной композиции при всей ее логичности веет поэзией.

На рустованном нижнем этаже покоится, как на пьедестале, второй этаж, несущий основную художественную нагрузку. Главенствующая роль лоджии, оформленной шестью стройными ионическими колоннами, подчеркивает отсутствие фронтона. Ее мотив продолжен декоративной балюстрадой, опоясывающей здание вдоль линии межэтажной тяги, объединяя с лоджией и тройные итальянские окна, симметрично расположенные по сторонам, и полуротонду бокового фасада. Окна нижнего этажа служат как бы продолжением верхних проемов, отчего здание кажется выше и значительней. Отказавшись от фронтона, Веснины прекрасно справились с пластичным завершением фасадов, уделив особое внимание антаблементу с его крупными сочными формами и большим выносом карниза. Выдержанностью стиля и удобством отличаются интерьеры, что начинает ощущаться уже при входе в вестибюль. Высокий сводчатый потолок одного из залов с выходом в лоджию был расписан Александром по собственным рисункам. [⁵]

Александр страстно увлекается творчеством великих французов Поля Гогена, Винсента ван Гога и особенно Поля Сезанна, которого он ласково называл Сезанчиком. Сезанновской мощью дышат его великолепные работы маслом с обнаженной моделью, для которых позировала талантливая натурщица Анна Анненская. Прямой пробор тяжелых волос, огромные глаза под широкими соболиными бровями и могучее, плодоносное тело. Женщина. Земная богиня. Сама природа.

Александр Веснин писал с Анненской женскую фигуру, олицетворявшую Волгу в его росписях плафонов в доме Сироткина. На потолке, разделенном тягами, он поместил уравновешенную композицию из нескольких восьмиугольников, выделенных обрамлениями. В росписях изображались времена года, силы природы и ее дары. В прекрасных женских фигурах можно узнать черты дорогих художнику женских лиц: сестры Лидии, Мани Пурлевской, сестер Багриновских, его новой знакомой по школе Юона – молодой талантливой художницы Любы Поповой.

Градации клубящегося в его росписях синего цвета перекликались с открывавшимися из окон дома настоящими стихиями неба и воды. В смелых могучих цветовых композициях, в скульптурной пластике форм, в осязаемой глубине творимого пространства чувствовалась рука вполне зрелого мастера монументальной живописи, хотя сам Веснин признает влияние старых мастеров и художников новейших направлений в живописи. «Работая над плафоном,– вспоминал Александр Александрович,– я ставил своей целью изучить живопись старых мастеров – Тициана, Тинторетто, Веронезе, Греко – их цветовые композиции и композиции форм для того, чтобы более вооруженным перейти к работе над проблемой новой живописи. Я тогда уже любил Сезанна и Пикассо, работал над новой живописью в мастерской художника В.Е. Татлина». Писались сюжеты плафонов для особняка Сироткина в новой мастерской Весниных в Москве в доме № 12 по Денежному переулку. Александр подвешивал огромные холсты на шнурках и писал маслом. Когда краска подсыхала, их скручивали в рулоны на катушки большого диаметра и в таком виде доставляли в Нижний Новгород. Поднять и закрепить роспись на потолке – уже было делом техники. Но Александр не успел выполнить свой замысел полностью – в 1916 году, несмотря на болезнь глаз, он был мобилизован для прохождения службы в тыловой авторемонтной части, расположенной в фабричном селе Родники тогдашнего Юрьевецкого уезда.

Со слов ученика Весниных, их друга и соратника архитектора Сергея Александровича Маслиха, известна трагикомическая история о покушении старообрядцев на росписи Александра Веснина, которые чуть было не стали жертвой религиозного фанатизма. Увидев полуобнаженные фигуры, староверы пришли в неописуемое негодование. Сироткин, бывший в старообрядческой общине старшиной, приказал художнику: «Одеть!» Но старообрядцы снова постановили: уничтожить нечестивые картинки, на которых показано, что вместо Всевышнего и архангелов на небесах восседают смертные прелестницы. И вот однажды ранним утром, когда город еще спал, в дом Сироткина тайно проникли два маляра с ведрами купороса и кистями. Лишь счастливый случай спас произведение искусства. Производитель работ, у которого не получался баланс, остался ночевать в строившемся доме. Не было еще и пяти часов утра, когда он услышал шум внизу, а затем шаги и стук ведер. Маляры не подозревали, что кроме старика сторожа, в доме кто-то есть. Еще немного, и они прокупоросили бы росписи...

Образ дома-особняка был, несомненно, продиктован самим заказчиком. Дом сразу же проектировался как будущее музейное здание. А храму искусств, по устоявшемуся мнению, прилично иметь вид классический, проверенный временем. Планировка основана на симметричной схеме с анфиладным расположением парадных залов. Самое большое помещение по центральной оси на втором этаже предназначалось для зала-гостиной. Из этого зала можно было выйти на лоджию, с которой открывался величественный вид на волжские дали. Если смотреть на фасад дома, то с левой стороны от зала размещалась столовая, а с правой стороны – кабинет хозяина. К нему со стороны дворового и бокового фасадов примыкали личные покои владельцев дома – две спальни, разделенные раздвижной перегородкой, будуар и туалетные комнаты. Окна спален были обращены на запад на Георгиевскую церковь. Самые дальние комнаты, обращенные окнами во двор, предназначались для прислуги. Кухня размещалась в отдельном дворовом пристрое и соединялась с домом небольшим переходом. Помещения первого этажа отводились для входного вестибюля, библиотеки с примыкающей к ней бильярдной, конторы, комнаты ручного труда, комнат прислуги и кладовых.

Чертежи дома Сироткина имеют подписи архитекторов Леонида и Виктора Весниных. Подписи Александра на нем нет. Он отвечал за художественные росписи в доме. На планах со стороны западного бокового фасада отсутствует полуротонда. Вместо нее по центральной оси фасада показан слабо раскрепованный ризалит. В ходе рассмотрения проекта по предложению заказчика было решено усилить пластику бокового фасада, пристроив к нему полуротонду. Карандашом от руки необходимые изменения были внесены в проект. С этой полуротонды, на которую имелся выход из спальни хозяина дома, открывался великолепный вид на Стрелку и Нижегородский кремль. Сохранившиеся эскизы и чертежи особняка Сироткина позволяют проследить эволюцию образа этого здания. На одном из эскизов особняк венчал бельведер, которого не было на более ранних чертежах. Декоративное завершение бельведером архитектурных объемов являлось характерной чертой московских особняков. Неудивительно, что Веснины, активно осваивавшие и внедрявшие в свои проекты в 1910-х годах неоклассицизм, использовали столь характерный прием московского ампира. Однако бельведер выстроен не был. Причины этому могут быть разные. Одна из вероятных причин – осложнения внешней и внутренней политической обстановки в стране, вызванные начавшейся в 1914 году Первой мировой войной, стремительная инфляция, что потребовало существенной экономии средств на строительство особняка. Экономия средств осуществлялась в первую очередь за счет отказа от декоративных, не вызванных непосредственно эксплуатационными требованиями элементов – бельведера, появление которого более вызвано художественно-композиционными задачами, нежели практической целесообразностью; богатой отделки парадного зала, где по проекту предусматривалось декорирование стен пилястрами и полуколоннами коринфского ордера; декоративных рельефов в лоджии на главном фасаде; кованой металлической решетки, ограждающей небольшой сад с восточной стороны усадьбы. Столбы ограждения были возведены, а вместо изящной ажурной решетки в стиле классицизма, какую мы можем видеть на авторских эскизах, были установлены глухие деревянные заборы. В таком виде усадьба находилась почти девяносто лет, и только при реставрации 2004 года глухие деревянные щиты были демонтированы и заменены на металлическую решетку. Начало строительства особняка на набережной совпало с еще одним важным событием в жизни Сироткина. В 1913 году его избрали на должность городского головы, которую он занимал до 15 мая 1917 года.

При вхождении в должность Сироткин сказал: «Обещаю служить городу не за почести, а по совести». В своей первой речи в качестве городского головы наметил задачи, стоявшие перед городской думой: постройка постоянного моста через Оку, устройство канализации, электрического освещения, благоустройство окраин. Небольшой, но характерный штрих к портрету Д.В. Сироткина связан с началом работы его городским головой. Накануне выборов городская дума решила назначить жалованье новому городскому голове в восемь тысяч рублей и еще одну тысячу рублей на разъезды ежегодно (по тем временам деньги очень немалые). Сироткин отказался от жалованья: «Я просил бы освободить меня от жалованья за мою службу с тем, чтобы эти суммы шли на городские мероприятия с разрешения думы».

Период деятельности Дмитрия Васильевича на посту городского головы пришелся на тяжелое время: война, обострение внутриполитической ситуации в стране. Не все из намеченного удалось осуществить. Но все же велись работы по устройству городской канализации, центр города был освещен электрическим светом. Городской голова заключил договор с обществом Московско-Казанской железной дороги по строительству постоянного моста через Оку. Был даже намечен срок открытия: не позднее 1 мая 1916 года. Но война помешала осуществить этот проект.

Предприниматель, человек дела, Сироткин пристально следил за всеми техническими новинками. Понимая растущую роль технического прогресса, он немало сделал для развития профессионального образования в городе. Городской голова говорил: «Необходимо расширять сеть школ, необходимо насаждать ремесленное и техническое образование. Пора нам отказаться от иноземного производства, необходимо все делать самим». В 1910-х годах в городе открываются учительский институт, женское ремесленное училище. Сам Сироткин был председателем попечительского совета коммерческого училища. При активном участии Дмитрия Васильевича в Нижний Новгород во время войны был эвакуирован Варшавский политехнический институт. Сбылась давняя мечта нижегородцев иметь в своем городе высшее учебное заведение (существовавшие гимназии, реальные и коммерческое училища, дворянский институт были средними учебными заведениями). На строительство политехнического института Дмитрий Васильевич дал обязательство внести из своего капитала сто тысяч рублей. Уехал из России Дмитрий Сироткин в смутные революционные годы. Видимо, что-то предчувствовал. Жил в Белграде, на Дунае имел свое дело по судоходной части. Тосковал по Родине. Вспоминал Волгу. После Великой Отечественной войны очень просился в Россию, но разрешения не получил. Наши солдаты, беседовавшие с ним в 1944 году, рассказывали: «Был очень доволен, узнав, что дом его на Откосе приспособили под музей». Умер Дмитрий Васильевич в начале 1950-х годов, дожив до глубокой старости. После революции усадьба Сироткина была национализирована и перешла в городское ведомство. Строения усадьбы использовались под жилье и городскую администрацию. В 1924 году главный усадебный дом был передан Главнауке для размещения художественного отдела Нижегородского объединенного музея.

К началу 1990-х годов здание пришло в неудовлетворительное состояние и в октябре 1993 года по решению дирекции музея постоянная экспозиция и фонды были из здания вывезены для проведения научно-исследовательских и ремонтно-реставрационных работ. В результате проведенных в 1993 году натурных изысканий были уточнены первоначальные поэтажные планы, выявлены переделки и поздние наслоения. Было установлено, что в целом планировка здания по несущим стенам сохранилась изначальной. Изменения произошли в 1930-1940-е годы в помещении спальни в юго-восточной части здания на втором этаже. Установлено, что венчающий карниз и капители колонн изготовлены из гипса, а балюстрада, базы колонн, межэтажные пояса выполнены из цементобетона и первоначально были окрашены известковыми белилами. Выяснилось, что все перекрытия железобетонные монолитные. Потолки второго этажа подвесные, сделаны по опалубкам из цементобетона. Между подвесными потолками и чердачным перекрытием имеется значительная «воздушная подушка», являющаяся прекрасным утеплителем. Обращает на себя внимание оригинальная конструкция приточно-вытяжной вентиляции – центральная подача теплого воздуха в залы, осуществлявшаяся по внутренним калориферным каналам, и вытяжная вентиляция обеспечивали оптимальный температурный режим в помещениях особняка. Специалисты оценили конструктивное состояние системы вентиляции как хорошее, пригодное для дальнейшей эксплуатации.

Зондажи стен позволили установить, что южная и западная части стен в спальне выполнены в смешанной строительной технике – простенки между окнами заполнены бревенчатыми лафетами сечением 18х20 см и плотно поставлены вертикально. С наружной стороны эти участки стен имеют большой штукатурный намет. Изнутри стены имеют воздушную прослойку и по каркасу заделаны, оштукатурены и окрашены. В конструкциях пола в спальне в мужской и женской половинах обнаружены кирпичные основания от печей-лежанок, наподобие тех, что находились в русских жилищах. Такими способами архитекторы реализовали желание заказчика жить как в русской избе. Таким образом, бытовавшая легенда о бревенчатом срубе в апартаментах купца-старообрядца нашла свое подтверждение. Выявленные конструктивные особенности указывают на обособленное положение помещений спальни – как более интимное, теплое и достаточно светлое, по сравнению с зальными помещениями второго этажа. Интерьеры залов и помещений первого и второго этажей практически сохранились в неизменном виде. Дмитрий Сироткин по вере был старообрядец белокриницкого согласия. Показательно его отношение к своим единоверцам. На Ильинке при своем доме он устроил молельню и богадельню для престарелых. В картотеке Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника в графе «источник поступления» можно часто видеть лаконичную запись: «Из коллекции Сироткина». В фонд музея перешли великолепное собрание шалей и платков, фарфора, образцы русского народного костюма: сарафаны, женские головные уборы, украшения, вышивка золотом.

И.В. Петров. 2007 год

Здание пароходного общества "Волга"

Вот как описывается здание пароходного общества «Волга» в сборнике «Нижний Новгород. Историческое и культурное наследие»:

«Эклектизм, для которого было характер­но практически неограниченное заим­ствование архитектурных форм из исто­рических стилей прошлого, и модерн, чьи сторонники провозглашали свободу формотворчества, вызвали у многих ар­хитекторов ответную реакцию — стремле­ние к возрождению в архитектуре логики и системы.

В духе строгой классической архитекту­ры, с колоннами и пилястрами иониче­ского ордера, и было возведено здание на месте, где Семинарская площадь (кото­рая ныне стала частью пл. Минина и По­жарского) выходит к Верхневолжской на­бережной.

Монументальный вид здания вполне соот­ветствовал престижности общества «Вол­га», крупной пароходной компании, воз­главляемой виднейшим нижегородским предпринимателем Д. В. Сироткиным. Возводилось оно под наблюдением ар­хитектора А.Н. Полтанова, имя же авто­ра проекта пока остается неизвестным, версия, будто к нему имели отношение братья Веснины, построившие особняк Д.В. Сироткина на Верхневолжской на­бережной, пока не подтвердилась иссле­дователями». [⁶]

Здание прекрасно вписывается в ансамбль этой части площади Минина и Пожарского, а его классическая, академическая архитектура словно призвана подчеркнуть единство формы (здания) и содержания (медицинская академия).

Стилистическое единство двух прекраснейших нижегородских зданий, а также имя Дмитрия Васильевича Сироткина, навечно скрепившего их в истории нашего города, невольно наводят на мысль и об общем авторстве двух архитектурных проектов. Хотелось бы верить, что тайна эта будет когда-нибудь раскрыта.

Татьяна Шепелева. Июнь-июль 2015 года

[¹] Филатов Н.Ф.  Нижний Новгород. Архитектура XIV - начала XX в. / Н. Ф. Филатов ; худож. О.Н. Клещева; под ред. Г.В. Гундарина. - Н. Новгород : Нижегородские новости, 1994. – 256 с.

[²] Петров, И.В. Творение братьев Весниных : [дом Д.В. Сироткина по Верхне-Волжской набережной] / И. В. Петров // Нижегородский музей. – 2007. – № 13. – С. 44-53.

[³] Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО). Ф. 30. Оп. 36. Д. 1650.

[⁴] Там же. Д. 1743.

[⁵]  Дом Сироткина был закрыт на реставрацию в 1992 году, а открылся после капитального ремонта 30 сентября 2009 года. В результате реставрационных работ были восстановлены: лепнина с позолотой, мраморные колонны и подоконники, парадная дубовая лестница и дубовые панели, двери, паркет, три старые люстры. Наряду с этим появились современные системы видеонаблюдения и освещения, новейшее музейное оборудование. Но главное: впервые, после долгих лет «заточения», была освобождена из-под слоя штукатурки и отреставрирована роспись плафона в одном из залов особняка – та самая, над которой работал Александр Веснин!

[⁶] Здание правления общества «Волга» (1913-1916) // Нижний Новгород. Историческое и культурное наследие / авт.-сост.: Б.С. Извеков, А.В. Кессель; под ред. С.Б. Барсова. - Нижний Новгород, 2013. – С. 56.