Валерий Никитин: о профессии, ролях и о Достоевском

Актер Нижегородского академического театра драмы им. М. Горького, народный артист России Валерий Никитин за свою творческую жизнь сыграл более ста ролей в театре и кино. Он считает себя драматическим артистом, хотя ему довелось создать и прекрасные комические персонажи. Валерий Васильевич с пиететом относится к произведениям русских классиков, но уверяет, что войти в образы героев Чехова, Тургенева, Горького очень непросто.

Мы встретились с Валерием Никитиным накануне празднования 200-летия Ф. М. Достоевского и узнали, чем запомнились ему театральные постановки по произведениям всемирно известного писателя, в которых ему довелось сыграть разные роли, но каждая из них ему дорога.

Разговор с актером, который служит в театре более 50 лет, из них 33 года предан Нижегородскому театру драмы, начали с воспоминаний – они словно визитная карточка человека, любящего свою профессию всей душой.

Из металлургов – в актеры

«Как пришел в актерскую профессию? Для меня до сих пор это удивление, сам не раз задавался вопросом, почему выбрал именно этот путь. Родом я из глухой башкирской деревушки, там, видимо, подспудно и зрело во мне что-то такое. Природа там удивительная, оттого, может, и петь хотелось, и любил я петь, да и книг в детстве читал много.

Когда пришло время определяться с профессией, отец предложил поступать в металлургический техникум. Он сам когда-то мечтал быть металлургом. Так я стал учиться в Белорецке. И там однажды увидел спектакль, который произвел на меня удивительное действие, оглушил меня, что-то со мной произошло. Это была постановка по пьесе Виктора Розова «В поисках радости».

Я тогда занимался в драмкружке, которым руководил Борис Николаевич Пименов, бывший актер. Спросив у него совета, отправился вместе с другом поступать в театральное училище в Москву. Столица нас, правда, не приняла, не прошли по конкурсу. Поехали обратно. Я по направлению был распределен в Благовещенск, на завод. Специальность у меня – техник-технолог проволочно-канатного производства.

И как-то друг, который уехал в Саратов, написал мне про театральные там студии – в драме и в ТЮЗе. Захотелось поступить и учиться на актера. Но как уговорить директора завода меня отпустить? Раньше ведь как было: три года отработайте после получения образования, а дальше отправляйтесь, куда хотите. Непросто было: специальность у меня востребованная, нужная производству… Однако добился, вернее, пообещали мне, что отдадут документы лишь в том случае, если увидят справку о поступлении в театральную студию».
 

Приходите на следующий год

«К моменту моего приезда в Саратов, прием в студию ТЮЗа был завершен, а студию театра драмы и вовсе закрыли. Я устроился на завод им. Ленина в цех печей отжига, поселился в общежитии и записался в народный театр. Он хоть и был самодеятельный, но чтобы войти в его труппу, следовало пройти три конкурсных тура. Успешно прошел! И справку мне выдали, что являюсь слушателем театральной студии им. К. Либкнехта. Только я попросил указать в ней, что стал не слушателем, а студентом. Маленькая хитрость помогла мне получить документы из Благовещенска.

Через год я поступил в профессиональную студию одного из лучших ТЮЗов Советского Союза. Помню, на вступительных экзаменах читал речь комсомольца из романа «Как закалялась сталь» Островского: парень выступал перед молодыми людьми, призывая их идти в бой. Эмоционально я читал, а в конце, точно по тексту, как гаркну: «Сволочи!..» Члены приемной комиссии аж подскочили от того моего напора. «Довольно, – сказали мне, –    идите». Так я прошел на второй тур. На следующем этапе меня опять попросили прочесть тот же отрывок, а еще станцевать, спеть… Приняли в мастерскую Юрия Петровича Киселева, имя его теперь носит Саратовский ТЮЗ».
 

Кучерявая дорога театральная

«По окончании студии я начал работать актером в Саратовском ТЮЗе. Как-то на гастролях нашего театра в Волгограде меня увидел режиссер Наум Юрьевич Орлов и пригласил в Казань. В то время меня должны были забрать в армию, но я уехал в Казань, даже не снявшись с воинского учета в Саратове. Вызвали к следователю. «Ты кто?» – спросил он. Я гордо ответил: «Артист!» – «Ты не артист, а дезертир. Чтобы в 24:00 тебя не было в городе, иначе я тебе устрою красивую жизнь». Рассказал я про ультиматум директору театра, тот сразу отреагировал, позвонив, куда следует: «Мы пригласили будущего Качалова, а с ним так разговаривают!..» Одним словом, службы в армии мне удалось избежать.

Наум Орлов впоследствии принял театр в Челябинске. Меня к себе приглашал, но мой путь после Казани лежал в Воронеж, затем в Куйбышев, Ташкент, Ростов. Во Владивостоке я отработал 15 сезонов. Затем главный режиссер Приморского театра драмы Ефим Табачников позвал меня снова в Казань, потом в Горький. С 1988 года служу в Горьковском (теперь Нижегородском) театре драмы им. М. Горького. К режиссеру своему приехал: с Ефимом Давыдовичем мы много и плодотворно работали, можно сказать, любимым актером я у него был.

Театр – трудное хозяйство. Главный режиссер в нем – особая, крайне нужная единица. Он за все в творческом плане в ответе, ему важно многое учитывать, в том числе и репертуар.

Я работал много, надеюсь, полезно, был всегда востребован. Роли предлагали самые разные. Но, к сожалению, мечта сыграть Сирано де Бержерака, короля Лира так и не осуществилась.

Когда нахожусь на сцене, то не вижу глаза зрителей. Лучше не видеть – это отвлекает. Зрительный зал для меня, как четвертая стена. Но даже когда погружен в роль, реакцию зала все равно чувствую, дыхание его ощущаю».
 

Несчастные и страдающие герои Достоевского

 «Табачников еще во Владивостоке решил поставить «Бедных людей» и подбирал актеров для нового спектакля. Я был тогда молодой, здоровый, а Макар Девушкин, на роль которого я пробовался, – поживший, потертый, убогонький человек. Тем не менее, меня утвердили.

Долго над спектаклем работали, мучительно. Но, в конце концов, он получился отменным, глубоким, содержательным. Макар и Варенька пишут письма, рассказывая друг другу о том, чем живут, что чувствуют, что их волнует… В том спектакле мы с актрисой Ларисой Сорокой, которая блестяще исполняла Вареньку, не играли, мы буквально сгорали на сцене. Я в гримерку приходил, садился и даже руку поднять не мог, настолько был вымотан. Особенно тяжелой была финальная сцена. Даже сейчас начинаю задыхаться от волнения, когда вспоминаю тот спектакль, хоть столько лет уже прошло. Занавес закрывался, а мой герой все говорил, говорил... Лариса Сорока уже давно не выходит на сцену, у нее другая жизненная стезя. Как-то при встрече она и меня спросила: когда я «эту бесовскую профессию брошу»…

Ефим Давыдович задумал и в Нижегородском театре драмы возобновить «Бедных людей», уговорил меня еще раз сыграть Макара Девушкина. Правда, спектакль на нижегородской сцене продержался недолго: ситуация в начале 1990-х годов в нашей стране резко изменилась, и людям тогда было не до театра.

Позже я создал образ Ихменева в спектакле «Петербургский роман», который поставил режиссер Леонид Белявский по роману Достоевского «Униженные и оскорбленные». Затем – генерала в инсценировке по роману Федора Михайловича «Игрок», также поставленной Белявским.

Непросто играть классику, она настолько глубока и многогранна, что копать и копать надо. Неслучайно один и тот же материал в разных театрах и спектаклях подают совершенно по-разному. Актер же проникает в суть героя вместе с режиссером. В роли героев Достоевского ему особенно сложно вживаться – Федор Михайлович заставлял вглядываться в нутро человеческое.

Вот, к примеру, князь Мышкин своей чистотой провоцирует других, погрязших в пороках, а гордая душа Настасьи Филипповны, с одной стороны, тянется к светлому, а с другой – отталкивает от себя все доброе. Персонажи Достоевского – люди больные, несчастные, страдающие. Писатель обнажает их души, вытаскивая их мучения наружу. Условия жизни искалечили их, но при этом они остаются людьми. Достоевский сам прошел через каторгу, подействовавшую на него необычайно сильно.

Достоевский писал о той бесовщине, в который мы и сейчас живем, пребывая в обществе, далеком от совершенства. Его произведения злободневны и современны до сих пор. И читать их бесспорно надо людям, склонным к размышлениям, с аналитическим складом ума, тем, кого волнует судьба страны и соотечественников. Книги Достоевского заставляют думать, становиться лучше и чище».

Лариса Кузнецова,
специалисмт по связям с общественностью
(фото из личного альбома В. В. Никитина)