Жозе Сарамаго. "Слепота"

…В некоем безымянном городе неназванной страны начинается внезапная эпидемия слепоты. Люди просто теряют зрение без видимых причин и без каких-либо дополнительных симптомов, глаза при этом остаются совершенно здоровыми – словно отключается какая-то функция мозга, отвечающая за зрение, и человек видит лишь белую пустоту. Сперва слепнет некий автомобилист, затем – человек, который подвёз его до дома, потом – окулист, к которому первый из заболевших обратился за помощью, далее – все, кто был на приёме у окулиста. Поскольку «белая болезнь» не имеет ни рационального объяснения, ни способов лечения, всех ослепших срочно помещают в карантин – заброшенное здание психбольницы… Карантин больше похож на концлагерь: выходить запрещено под страхом смерти, еды привозят в обрез, удобств – никаких. Начинается борьба за выживание.

Чем не сюжет для фантастического произведения? Тем более что эпидемия массовой слепоты как основа сюжета была использована в пост-апокалиптическом романе Джона Уиндема «День триффидов». Но в данном случае перед нами притча, к тому же с библейскими корнями – вспомним историю гонителя христиан Савла, который по божьей воле ослеп на три дня, а затем, прозрев сперва в переносном, а потом в прямом смысле, стал апостолом Павлом. Притча как жанр нравится далеко не всем. Для автора притчи главное не сюжет, а прежде всего некая мудрость, которую автор пытается донести до читателя. Но если читатель заранее понимает (или думает, что понимает), что именно до него пытаются донести, то становится уже не очень интересно. Наконец, притчу украшает краткость, а Сарамаго очень, очень многословен. Пишет почти без перерывов на абзацы, длинными предложениями, никак не выделяет прямую речь (хотя участники диалога как правило интуитивно понятны, даже без лишних знаков препинания). Мало того: писатель в своём повествовании имитирует обычную разговорную речь (или даже поток сознания), перескакивая с одной мысли на другую, обильно используя вводные слова и предложения, просторечные обороты, междометия… Так что «Слепота» мало кому покажется лёгким чтением. Надо отдать должное переводчику, который не только смог во всём этом разобраться, но блестяще перевести устойчивые выражения, связанные со зрением. Ведь их и в русском языке достаточно: «поживём – увидим», «поговорить с глазу на глаз» и т.д. Многие из этих выражений едко обыграны в тексте. И главное, пожалуй: Сарамаго, желая сделать упор на притчевости, принципиально не использует ни географических привязок, ни собственных имён. Да, ни у кого из героев нет имени, в итоге читатель знает их как «первый слепец», «доктор», «жена доктора», «девушка в тёмных очках» и т.д.

От стилевых особенностей перейдём собственно к содержанию. Первые две трети роман представляет собой традиционную историю о том, как люди, оказавшись в экстремальных условиях, быстро теряют цивилизованный облик. За примером далеко ходить не надо: взять хотя бы «Повелителя мух». Так же, как и на острове в романе Голдинга, в психбольнице в романе Сарамаго берут верх злые, жестокие люди и устанавливают диктатуру, которая, впрочем, долго не продержалась, а затем заканчивается и вынужденное заключение слепых, так как ослепли и те, кто их охранял, и вообще всё население страны, а возможно, и земного шара. Конфликт, что называется, исчерпан, и фантаст поставил бы на этом многозначительную точку, но у Сарамаго свой особый замысел – как результат, нас ждёт добрых сто страниц бессюжетного, и, что там говорить, довольно скучного повествования о том, как выживает в жутком новом мире кучка главных героев. Пересказывать концовку – дурной тон, скажу лишь, что лично мне она показалась совсем уж однозначной. К тому же, за несколько страниц до финала автор недвусмысленно даёт понять, что рассказанная им история имеет самое прямое отношение к христианской религии.

Отдельно стоит сказать о персонаже, обозначенном в тексте как «жена доктора». Она единственная, кто сохранил зрение (опять же, по неким иррациональным причинам). В карантин она попала обманным путём, чтобы не расставаться с любимым мужем. Постепенно жена доктора становится поводырём, помощником, лекарем, защитником не только для мужа, но и для всей палаты. Когда власть в больнице захватывают вооружённые уголовники, жена доктора, даже обладая бесценным зрением, не может ничего сделать – она всего лишь слабая женщина. Лишь потом решается она пойти на преступление, совершить тяжкий грех, ради спасения остальных – фактически принести в жертву свою бессмертную душу. Образ сильный, хотя и чересчур прозрачный, на мой взгляд.

Словом: читать или не читать? Лично мне стиль Сарамаго (конечно, в подаче переводчика) напомнил о произведениях Габриэля Гарсиа Маркеса – а значит, у «Слепоты», несомненно, могут найтись поклонники.

Теперь об экранизации 2008 года. При переносе на экран от романа, разумеется, осталась только внешняя фабула. У героев по-прежнему нет имён. Более того, чтобы придать фильму интернациональности, на роль первого слепца взяли азиата, на роль доктора – европейца, а, скажем, на роль старика с чёрной повязкой – чернокожего актёра. Пожалуй, для сохранения авторского замысла фильм стоило бы снять не на английском языке, а на эсперанто.

В фильме ожидаемо сократили финальную (и совершенно не кинематографичную) часть о жизни главных героев вне стен больницы, и кроме того, что называется, срезали острые углы, существенно сократив количество смертей и разных натуралистических сцен, хотя общий дух романа, атмосфера обречённости переданы в целом верно. И если книгу можно порекомендовать тем, ищет серьёзного (во всех смыслах) чтения, то те, кто желает лишь ознакомиться с сюжетом как таковым, могут ограничиться фильмом.

Андрей Кузечкин. 11 февраля 2011 года