Бла-бла-бла

Кате Коган в благодарность за ее рассказ «Бедный Иосиф»

* * *

- Стоять, падла!.. Руки за голову!.. Ишь, прыткий какой! В коридор рваться!.. А что тебе в том коридоре? Там, сука, та же советская юстиция! Территория социалистической законности, гад! А не дружки твои, враги трудового народа! Сигать с допроса он вздумал… Шалишь, паскуда! Подельников твоих мы за контрреволюционную деятельность всех подчистую забрали! Кого шлепнули уже. Кто сидит, признания пишет. И тебе советую! Пока я с тобой гуманный. По принципу социалистической законности. Хотя у меня лично руки чешутся тебе, гад, врезать!.. Чтоб дух вон!.. Нет у меня к таким, как ты, сочувствия!..

- Вы… товарищ следователь… виноват… товарищ сержант… не даете мне объяснить… Это чудовищная ошибка… я член партии с 1914 года… Я и контрреволюция… это же смешно…

- Смешно?! Тебе смешно, гнида?! Молчать, тварь! Сейчас ты у меня посмеешься! Сейчас ты запоешь!.. Аж запляшешь!.. Не смей марать своим вонючим языком! Светлое имя! Всесоюзной Коммунистической партии большевиков!.. С четырнадцатого года!.. Двадцать лет, значит, подличал и вредил народной власти?! Признаешься, уклонист поганый?! Признаешься, что состоял в заговоре с иудой Троцким?! Что по его приказу саботировал изготовление сельхозтехники?! Для нужд народного хозяйства?! И вел среди рабочих контрреволюционные разговоры?! По тебе стенка плачет! На тебе пятьдесят восьмая со всеми подпунктами! Гнида! А ты про партию! Про стаж! Ах ты, мразь!!! Не-до-би-ток! Вот тебе, гнида! Вот! Чтобы не смеялся над нашими достижениями! Падла!!!..

…Сопли свои кровавые подбери. Напустил… слизывай, гад!.. Дежурный! Уводи, бля!..

…С тем же звуком звонит телефон в этом кабинете: «Бла-бла-бла!»…

- Слушаю, Кацман. Слушаюсь, товарищ лейтенант. Нет еще, но признается. Куда он, сука, денется!.. Виноват, вырвалось… У меня на них нюх, на контриков! Будьте спокойны, план по раскрытию контрреволюционных заговоров выполним. Даже перевыполним. Как раз к Первомаю. Слушаюсь. Так точно!

* * *

- Стоять, падла! Навытяжку! Руки по швам! В глаза смотри! Говори, на что тебя настраивал враг народа, троцкист Ягода?! Все, тварь, все докладывай! Об организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД!.. Как – не знаешь? Может, ты и о подготовке покушения на великого вождя, товарища Сталина, ничего не знаешь?! Может, ты для товарища Ежова пулю не приготовил?! В своем именном браунинге?! Стой, падла! Не вались! Мне плевать, что ты трое суток на ногах! Кто тебя заставлял государственный переворот готовить?! В год двадцатилетия Советской власти? Я, что ли, белогвардейским интервентам шифрованные письма передавал?! Я такими делами не занимаюсь! Я честный сержант госбезопасности Григорий Кацман! Служу трудовому народу! Всесоюзной Коммунистической Партии большевиков! И лично товарищу Сталину! А вот ты – гнида двурушная!.. В органы затесался, мразь!.. Руки чешутся!!! Смотреть на тебя не могу! Вошь гнусная! Паразит на теле великой страны, бля!..

… Бла-бла-бла!..

- Кацман слушает. Да, товарищ лейтенант. Чистосердечное пишет. На снисхождение рассчитывает. Не обломится ему, я так думаю… Я бы лично таких душил… сотнями… виноват… слушаюсь. Так точно. Сразу же. Дежурный! Уводи гадину!

* * *

- Стоять, падла!..

- Товарищ лейтенант, как вы со мной разговариваете? Если я задержан, это еще не дает права…

- Пра-ва?! Права?! Тебе?! Дезертиру?! Уклонившемуся от фронта?! Расхитителю социалистической собственности?! Ворюге?! Жулику?! Ограбившему Советское государство на пятьдесят шесть тысяч рублей?! И когда? В черную годину, когда Гитлер вероломно напал на нашу страну?! Ты хотел нашу обороноспособность ослабить, сука?!! Хотел?! Признавайся! Душу вытрясу! Тварь!.. Гуманный у нас указ, ох, гуманный… десять лет лагерей такой падали… дают шанс исправиться… покаяться… искупить честным трудом на благо родины свои грехи… Я бы тебя самолично на осине вздернул! Нет, на двух! За верхушки привязал бы – да отпустил!!! Чтобы все твое жадное нутро разорвало в клочья!.. А с тобой Указ велит цацкаться!!! А он мне про права! Ах ты, гнида! гнида! Гнида-а-а-а!!!..

…Дежурный, кликни кого, унесите гниль эту.

* * *

- Стоять, падлы! Все стоять! По стенам! Руки за голову! Сколько вас тут… однако… Что за ночное сборище посредине рабочей недели? Именины? Знаю я такие именины. Чай пьете? Ну-ну. Без сахара. Вприглядку. Из пробирок. С книжечками. Ну-ка, что читаем? Тэкс, «Организация клетки» Кольцова. Губайдуллин, дай-ка список запрещенной антинаучной литературы… как нету? Забыл? Дурилка картонная! Ничего, товарищ следователь Кацман разберется, что это за книжка. Он напрасно постановление о задержании не выпишет. Все собираемся, все! И эту… посуду свою… пробирки всякие… толстые, тонкие… собирайте, сволочи!.. Отечественные ученые, называется! Передовой край науки! На Север бы вас лет на десять, больше пользы было бы…

- Итак. Гражданин Розовский, вы подтверждаете, что в вашей квартире 16 апреля сего года состоялось так называемое научное собрание агентов американского империализма, маскирующихся под советских биологов вейсманистов-морганистов? На котором читалось вслух антинаучное сочинение некоего Кольцова, заклейменного советским академиком Лысенко как лжеученый еще в начале 1930-х годов? Книга, между прочим, запрещенная. В библиотеки отдан строжайший приказ ее уничтожить… И высказывались клеветнические сомнения в теории воздействия среды, высказанной академиком Лысенко? И это после того, как лично товарищ Сталин уделил внимание капиталистической науке генетике, публично назвав ее лженаукой? Подтверждаете все эти факты?

- Видите ли, товарищ… как к вам обращаться?

- Смотря что хотите сказать. Если мы с вами поймем друг друга, как советский человек советского человека, то – Григорий Абрамович. Если же нет… чего, надеюсь, не случится… в ваших же интересах содействие следствию… то гражданин капитан.

- Григорий Абрамович, мы с коллегами, действительно, собрались, так как у одного из нас был день рождения. Мы не устраивали никакого собрания!

- Ну, полно, гражданин Розовский, вот тут у меня есть отчеты наших сотрудников… в том числе и секретных… вся ваша деятельность как на ладони… не будем тратить время… давайте поговорим о клевете на советскую науку, о контрреволюционной подрывной работе в недрах советской ботаники.

- Григорий Абрамович, как одна научная теория может быть клеветой на другую, не понимаю!..

- Встать, падла!.. Я тебе не Григорий Абрамович! Гражданин капитан! Не приятель я тебе, гнида! Я бы тебе вот этими руками… Да закон предписывает – вежливо с вами, с тварями!.. Я тебе объясню сейчас, где начинается клевета на советскую науку! Я за вашим кагалом полгода слежу! Каждый ваш шаг знаю! И как вы ядохимикатами опрыскивали опытные теплицы, чтобы очернить учение товарища Лысенко! И как вы картошку облучали!.. И как вы реакционные теории монаха пропагандируете в институте! И как вы внеочередное собрание созвали с целью передать агентам мирового империализма последние достижения советской ботаники! Распустились, подонки!.. Высшую меру на вас, бля!..

… Бла-бла-бла!..

- Слушаю, Кацман. Так точно, товарищ полковник. Все шестнадцать человек. Как один. Вейсманисты-морганисты, агенты мировой буржуазии. Как я вам и докладывал. С поличным взяли. Приборы. Книги запрещенные. Все признаются. Куда им деваться? Квелые они. И сознательные между ними есть… Так точно!

- Ну, Кацман, порадовал. Готовься получать майора!

- Служу Советскому Союзу!

* * *

- Поднимайся, падла! Стоять!.. Собирайся! Десять минут тебе на все про все! Поедешь с нами!..

- Андрей, что происходит?

- Я тебе, космополиту безродному, не Андрей! А товарищ старший лейтенант! Сам знаешь, что происходит! Усиление борьбы с космополитизмом на всех уровнях. У, выродки, наймиты шпионские!..

- Товарищ старший лейтенант, я все понимаю, но зачем же вы… домой… Дети вон испугались… Я бы завтра на службу пришел, там бы и брали…

- Ты завтра в солнечный Магадан пешком по шпалам пойдешь, сука, а не на службу!

… - Так вот, Кацман, рекомендую времени зря не тратить и писать чистосердечное признание, как вы собирались нелегально эмигрировать в Израиль, и какие задания получали от агентов мирового си… сино… тьфу, ё! – от жидов, короче! Связных твоих мы уже повязали.

- Товарищ подполковник! Разрешите обратиться! Я в органах НКВД работаю с…

- Работал, Кацман.

- … с 1934 года. Без единого порицания! Честно исполнял свой долг! выполнял задания Партии и лично товарища Сталина!

- Ага. Прям-таки и лично товарища Сталина?! Он к тебе, морда иудина, лично приходил с приказами?!

- Приказы я получал от старших по званию, но всегда честно…

- От си… с-сука, язык ваш, жидовский, мудреный… от еврейского агента, засланца в наши органы, от вредителя Соловейчика!

- Так точно, от товарища полковника Соловейчика.

- Вот ты, падла, и признался, что рассекреченный шпион Соловейчик тебе товарищ! Бери бумагу, перо и валяй. Пиши, какие приказы отдавал тебе Соловейчик, как вы на пару вредили советскому строю и социалистическому строительству…

- Товарищ подполковник! Я же только что гнездо вейсманистов-морганистов накрыл! Взял с поличным!..

- Думаешь, самый умный, Кацман? Вот они на тебя и показали. Всю твою вражескую подноготную! Как ты им запрещенную литературу передавал. Как «топтунов» своих ставил на стреме, пока они заседали, свои вредительские планы строили! Твои… однофамильцы… Розовский, Гликман! С души воротит. А твоя-то фамилия как? Вот то-то! На один фасон скроены, гады! Потенциальные граждане вражеского государства! Ты даже мошек для их злостных эк… спер… тьфу, ё! для опытов! ловил! Пиши признание, гнида!..

- Товарищ подполковник, это же бред! Я – мошек ловил?!

- Ах, бред?!

- Я хотел сказать, ошибка…

- То есть ты, падла, хочешь сказать, что социалистическая юстиция совершает ошибки, когда беспощадно высвечивает агентов мирового империализма красным лучом?! Что тебя незаконно обвиняют?! Ах ты, тварь! Все, паскуда, довел ты меня, бля…

… Бла-бла-бла!…

- Лебедкин слушает. Да, товарищ полковник. Космополиту Кацману предъявлено обвинение. Агент мирового си… сивонизма. Жи… жидомасон. Лет на семь потянет. На крайних северах. Написал, Кацман? Иди с дежурным. Вес… вей… сивонист хренов!..

* * *

- Устроиться на работу? А документы у вас? Паспорт… справка об освобождении? Кацман? Нет, вы нам по профилю не подходите… Об органах советую забыть. В жилищно-коммунальное хозяйство обратитесь.

- Работы? Для вас? Кацман? Ну… не знаю…

- Товарищ, я же не могу быть тунеядцем! Я законопослушный советский гражданин!

- Вижу, какой законопослушный… Разве что в котельную… Там есть уже один… Эрлихман…

* * *

- Эрлихман, знакомься. Напарник к тебе. По всем статьям напарник. Тоже космополит… Учтите, теперь вас двое, спрашивать буду тоже вдвое.

- Давайте знакомиться. Я Генрих. А вы?

- Стоять, падла!.. Куда ручкаться?.. Ох… прости, друг. Машинально вырвалось. Я только что оттуда… привык…

- Ничего страшного. Я вас понимаю. Привыкнуть легко. Отвыкнуть сложно. Здесь вся территория – одна большая зона.

- Мгму…

* * *

«В территориальное управление Комитета Государственной Безопасности.

Настоящим имею доложить, как советский человек и законопослушный гражданин, что истопник котельной номер…, Генрих Шлоевич Эрлихман, ведет откровенно антисоветский образ жизни и проявляет абсолютно антисоветский образ мыслей, как и его окружение, которое постоянно собирается в котельной с целью читать подозрительную литературу, зачастую собственного сочинения, беседовать о различных антисоветских вещах, например, о боге, в том числе о еврейском боге, возводить клеветнические обвинения на советскую власть и обдумывать так называемые литературно-художественные произведения хулительного свойства… Григорий Кацман».

* * *

- Стоять, падла! Ты – Эрлихман, истопник?

- А кто же я? Правда, еще, я – человек!

- Поговори мне!.. Собирайся! Вещи есть? Нету? И ты думаешь, я антисоветчику и тунеядцу на слово поверю. Обыск бум делать, или сам покажешь свой «самиздат»? Понял, не покажешь. И хрен с тобой. Сейчас все равно найдем. Сидоренко, веди понятых. Один шофер. А второй? Где твой напарник, Кацман? Кацман, не прячься за дверью! Иди, понятым будешь!

- Товарищ старший лейтенант, я не прячусь, я в ларек за папиросами ходил… Понятым?

- Да. При изъятии самиздата.

- От тебя, Григорий, я этого не ожидал.

- Что ты, Генрих! Я тут ни при чем! Сам поражен! Генрих! Неужели эти преступные книги читал – ты? А я так тебе доверял! Я тебя полюбил, как брата, Генрих!

- Стой смирно, падла жидовская!..

* * *

- Да, Кацман, услугу вы нам оказали хорошую. Разворошили диссидентское гнездо. Авангардисты, понимаешь!.. Мыслители!.. Ничего, посидят – мысли в правильное русло повернутся. Советское государство к раскаявшимся гуманно. Теперь с вами, Кацман. Возраст для действительной службы в органах у вас вышел. И, честно вам скажу, фамилия у вас… подкачала… Сами знаете, небось: доктрина трех «не»? Не принимать, не увольнять и не повышать? Так что нет у меня формальных оснований принять вас назад. Но, ценя ваше рвение… Внештатным сотрудником вас устроит? На передовой линии советской науки… вы же, с некоторых пор, на интеллектуальных занятиях специализируетесь? Ботаники, художники, философы… НИИ конструкторский. Вахтером. В благонадежности всего коллектива у нас сомнений нет. А это плохо. Так не бывает. Не должно быть. Всегда сыщутся паршивые овцы… Мы надеемся, что вы, с вашим талантом, обнаружите скрытые мины… кстати, взрывотехникой там тоже косвенно занимаются… Записываю. Псевдоним «Минин». Остроумно?

* * *

- Доброе утро, Григорий Абрамович!

- Пропуск.

- Да каждое утро смотрите!..

- Я не смотрю, а регистрирую ваше прибытие. Время и личность. Вот так. Проходите.

- Доброе…

- Пропуск.

- Сейчас… ох… черт, я его, кажется, забыл! В другом костюме!

- Закажите разовый в бюро пропусков.

- Я же тогда опоздаю!

- Ничем не могу помочь. Пропуск должен быть зарегистрирован. Он для вас тут важнее паспорта.

- Вы к кому?

- Конструкторский, четвертый этаж.

- Пропуск на вас есть?

- Не знаю, но меня ждут. Дело срочное. Я в командировке, специально летел из Сибири…

- Закажите разовый пропуск.

- Некогда мне, русским языком говорю! На обратном пути закажу!.. Вон, меня встречать вышли!

- Пропустите его, Григорий Абрамович! Под мою ответственность!

- Пусть закажет пропуск!

- Да пустите, старый дурак! Вы дурак или садист?.. Упиваетесь мелкой властью?

- Стоять, падла!.. Сейчас в милицию позвоню!.. Ноль-два! Тут один рвется в секретное научное учреждение… Да не хулиган, посерьезнее… Приезжайте, я его держу.

* * *

- Григорий Абрамович, мы ценим ваше служебное рвение, но… Видите ли, время уже не то, что раньше, и ваши манеры… Меня, как директора НИИ, смущает немного ваше обращение с посетителями… Инцидент с командировочным стал достоянием общественности… Мне приходится разруливать, не вам…

- Илья Борисович, странную вы занимаете позицию для советского руководителя. Время бдительности никогда не проходит. И мне странно слышать, что вы позволяете себе защищать дебошира, нарушившего правила безопасности. Очень подозрительно.

- Да нет, я, собственно… хотел вас поблагодарить за проявленную осторожность. Вы были правы. Наше учреждение представляет интерес для многих западных спецслужб… конечно… Вы молодец. Мы вам выпишем премию повышенную к седьмому ноября.

- Служу Советскому Союзу!

- Черт! Разболтался, либеральный дурень. Надо же было так попасться… будто не знал, с кем говорю… надсмотрщик проклятый…

* * *

- Товарищи, сегодня мы провожаем на заслуженный отдых нашего лучшего вахтера… нет, это слово слишком мелко для него! Нашего лучшего стража! Стража безопасности и правопорядка в учреждении! Григория Абрамовича Кацмана! Институт сегодня переживает не лучшие времена. Как и вся советская наука! Не исключено, что мы все вскоре окажемся на улице… Но пока наш коллектив еще сохранился, давайте все дружно поблагодарим Григория Абрамовича за его многолетний труд на благо нашего НИИ! Я, как директор, всегда был ему очень благодарен…

- Спасибо, Дмитрий Сергеевич. Жаль, что здесь не присутствует ваш предшественник Илья Борисович. Он бы мне тоже сказал теплые слова. Служу Советскому Союзу! Я всегда останусь гражданином Советского Союза! Что бы ни утверждали новые руководители нашей страны, но Советский Союз – величайшее государство мира!

- Аплодисменты Григорию Абрамовичу! …Каков циник, а? Все бывшие гэбэшники – не подарок, но этот – что-то потрясающее!.. Счастье, что больше его не увижу.

* * *

- Вы уверены, что хотите встать на биржу? Вы же пенсионер!

- И что? Хочу. Я не привык сидеть без дела. Наше поколение так воспитано, что должно приносить пользу стране!

- У нас молодые-то годами работу ждут! Найти не могут! А вы, под восемьдесят, место будете чье-то отнимать!

- Смею вас уверить, заслуженно отнимать! Любому молодому фору дам. Охранная специализация меня интересует. Попросту – место вахтера.

- Ну, я прямо не знаю…

- Барышня, вам не надо знать. Вам надо записать мои данные. Григорий Абрамович Кацман, стаж работы в органах НКВД – 19 лет. Вахтером в п/я номер 12-КВ-09 – 17 лет. И упаси вас бог, барышня, потерять мою заявку или сунуть ее под сукно!..

* * *

- Пропуск!

- Какой пропуск, вы офигели?

- В редакцию!

- Отродясь не было пропусков!

- Безобразие! Сообщу руководству тут же. Как может быть, чтобы в печатном органе, объекте возможной идеологической диверсии, не было пропусков у персонала?..

- Сообщайте. А я пока пройду.

- Стоять, падла!.. Никуда не пройдешь, пока я не разберусь!

- Что-о?! Ах ты, старый вертухай! Вот тебе!..

* * *

- Григорий Абрамович, здесь либеральное издание, а не то учреждение, к которому вы, как я в курсе, привыкли. С вашими правилами у нас вахтером работать невозможно. Считайте, что вы не прошли испытательный срок. Больше вас не задерживаю.

- Вы, как директор газеты, даже не понимаете, какую ошибку совершаете! Какая у вас гнилая идеологическая платформа.

- Спорить с вами не хочу. Мне противно. Насчет гнили – особенно. Вы свободны!

* * *

- Приемная территориального управления Федеральной службы контрразведки… Представьтесь. Кацман. Записал. С кем соединить? Полковник Прохоров? А кто это? Не знаю, я тут всего год… Подполковник Нечкин? Слышал. Не работает. На пенсию проводили полгода назад. Кого еще? Нет, этот, кажется, умер. Нет, такого подразделения у нас сейчас нет. Понятия не имею. Вряд ли. Всего доброго.

* * *

- Мы же вас трудоустраивали уже! Вахтером, как вы и просили! В редакцию. Что значит – не сошлись по идеологическим позициям? Вас что, зарплата не устроила? Обстановка? Не понимаю. Может, вы им не подошли? Так и говорите, а то – по идеологическим… Не знаю, что мы еще можем для вас сделать.

- Трудоустроить меня туда, где мои способности найдут достойное применение!

- Мужчина, откуда я что знаю про ваши способности? И вообще! Служба занятости занимается трудоспособными! Сидите на пенсии! Внуков нянькайте! А вы мне работать мешаете! Не буду больше вашу заявку принимать! Молодым везде у нас дорога!

- А старикам, девушка, везде у нас почет. А вы грубите. Дайте жалобную книгу!

- Больше ничего не дать? Вали, дед, отсюда, пока я охранника не позвала. У нас охранники нормальные… молодые, накачанные… стукнет – мало не покажется… Иди с ветерком!

- Эх, попалась бы ты мне лет сорок назад в кабинете, ты бы не так заговорила, шалашовка!..

- Вы, знаете, не хамите тут! Толя! Тут старикан бузит!

- Проблемы? Дед, иди по-хорошему, пока я старость уважаю… Эй, ты чего?! Глянь, какой шустрый!.. Я этот прием знаю, дед. А у тебя реакция уже не та. Стареешь. В тираж вышел. Иди, а то рассержусь.

* * *

- У вас на доме объявление: требуется консьержка.

- Ну, и чего?

- Так это я. Консьерж. У меня солидный стаж работы вахтером… вот, посмотрите…

- Дед, не пыли старой бумагой. У нас зарплата больше для бабки. Но если хочешь, приступай. Обязанности простые…

* * *

- К кому?

- К Перовым. В 39-ю.

- А вас ждут?

- Конечно, ждут!

- Назовите фамилию, я должен записать!

- … странный дед какой-то…

- К кому?

- В 16-ю.

- А вас ждут?

- Вам что за дело?

- Я консьерж, моя обязанность – не пропускать незваных гостей.

- Ну-ну… Ждут.

- К кому?

- Разуйте глаза, я тут живу! В 58-й!

- Хорошо, запомню.

- … и ведь, ты представляешь, запомнил! Смотрит на меня и бормочет себе под нос: 58-я! И так со всеми жильцами. А гостей потрошит – вообще улет!..

- К кому?

- К кому надо.

- Стойте, молодой человек. Вы к кому?

- Сказал, не пыли!..

- Стоять, падла!.. Быстро отвечай, к кому идешь?!

- Да я пупкарей по зоне бушлатом гонял, ты, мусор занюханный! Ты на кого батоны крошишь?! Серый! Гони сюда, тут твой вахтер, типа, борзеет!..

- Дед, ты что, недопонял? Это мой дом! Все семь этажей – мои! Я его строил, я им управляю. Кто здесь живет – все мои друзья. Я тебя нанял. Для чего? Чтобы ты левых не пропускал? Или чтоб моих гостей обижал? Рекс пархатый! Думаешь, вам, гэбне собачьей, все можно? Собирай манатки, дубак!.. П…й к себе на зону!

* * *

- Стоять, падла! Что натворил, поганец!..

- Баба-а-ася! Дедуска опять ругается!..

- Ах ты ж, боженьки! Гриша, ну когда же ж ты отвыкнешь?.. Тут же тебе не лагерь! Тут тебе родный дом! А это – твой родный правнук!.. Или, может, я с тебя ошибаюсь, и тебе родный дом – твоя тюрьма? Не плачь, не плачь, мой золотой, иди к бабе Асе… Дедушка глупый, дедушка обидел нашего сладкого мальчика… А вот мы дедушку накажем, мы ему вкусной кашки не дадим… Гриша, ты уже будешь думать головой, шо ты говоришь?!

* * *

- Дед. Короче. Я тебе с Борькой больше сидеть не позволю. Ни к вам не приведу, ни тебя к нам в дом не пущу. Надоели твои ментовские ухватки. Мы тебе не заключенные.

- Лизочка… прости, пожалуйста, я… не подумал… я машинально, Лиза! Мне так нравится сидеть с Боречкой. Он ведь на меня не обиделся… уже все забыл…

- Я на тебя обиделась. Понимаешь? Ты мать с дядей Аркашей детства лишил. Они у тебя только строем и ходили, по ниточке. Ты на нас с Левкой, на внуков, кричал, как на плацу. Вечное твое: «Стоять, падла!». В ушах звучит все время. Мы для тебя не люди были, а подконвойные. Шаг влево, шаг вправо считается побегом. Прыжок на месте – попытка улететь. Ты же не человек, ты конвоир. Ну, и конвоируй кого хочешь. А правнука не увидишь больше.

* * *

- Стоять, падла! Стоять! На косточку! Вкусная! На, жри!.. С-собака… Собака и есть. Кой хрен сказал, что это – друг человека?..

* * *

- Стоять, падла! Стоять! Не уйдешь! Ты в кольце! Окружен! Я тебя взял, как языка! Ты мне сейчас все, тварь, расскажешь! Где сообщники прячутся, как вы чистки избежали… глобальную ведь чистку устраивал на прошлой неделе! Нет – вредители затаились! Ждут момента, когда нанести удар в спину! Ну, вот ты мне и попался, гад! Ох, раздавить бы тебя, сволоту! Руки чешутся! Да нельзя. Ты мне еще пригодишься. Посиди-ка в карцере, без еды и воды!..

Полузадушенного таракана бледный, толстый стариковский палец стряхнул в стеклянную баночку.

- Сиди, гнида! Допрос продолжим! Душу выну, а все разузнаю! А у меня еще тут есть, с кем разобраться!.. Ну что, вредительница?! Разносчица заразы? Не жужжи, стерва! Не перебивай следователя! Мы сейчас с тобой потолкуем, падла!

Муха отправилась в спичечный коробок, покрытый разводами от телец других насекомых.

- В одиночку тебя! Заговоришь, как милая!..

Паук, ловко балансируя на паутинке, спустился к самым блеклым, близоруким глазам Григория Абрамовича.

- Ах, мать вашу, вас тут много, заговорщиков?! Стоять, падла!..

Молниеносно, как ему казалось, выкинув вперед руку для захвата, он напоролся пальцами на оконное стекло. Паук, уловив враждебное движение, спешно взмывал вверх.

* * *

- Стоя-ать, падла-аа! – кричали, прикалываясь, нарочно подпуская хриплого «монстрового» рычания, подросший Боря и его приятель Алик. И тыкали в лицо парализованного Григория Абрамовича, скрюченного в инвалидной коляске, дулами пистолета и автомата – классных, неотличимых от настоящих, стреляющих мелкими пачкучими пулями. – Стой, сука, убью!!! – разносилось по двору.

После завтрака бабка Ася велела вытащить коляску с дедом к подъезду – «чтобы не мешал убираться», сварливо сказала она. Но Боря подозревал – чтобы посмотреть любимый сериал без дедовых ядовитых комментариев. Бабка в преклонном возрасте обожала смотреть исторические фильмы, где бравых энкаведешников обводили вокруг пальца все прочие герои. Дед, прикованный к коляске, бранил бабку последними словами. А она с ухмылкой предлагала ему «взять-таки пульт и выключить телевизор». Пульт клала к себе на колени и садилась подальше. А Боре и Алику какая разница? Вытащили деда. Сейчас попинают его немножко – и пойдут гулять в парк.

- Стоять, падла! – без прежнего задора сказал Боря, выпустив последний патрон старику в физиономию. – Дед, ты достал, мы пошли.

Григорий Абрамович, испачканный лиловыми пятнами по всему лицу, словно неаккуратно, горстями жрал шелковицу, блаженно улыбался.