Ярослав Гашек. "Похождения бравого солдата Швейка"

Здравствуйте, друзья! Прочли пьесу Островского? Знаю, кое-кто из вас вправе предъявить мне претензии, с чего это я решила, что «Без вины виноватые» – худшая пьеса Островского? Но тот, кто внимательно прочитал мою статью, без труда догадался какое, на самом деле у меня мнение по поводу этой пьесы. Возможно, блистательная мелодрама «Без вины виноватые» не является «египетскими пирамидами» мировой литературы, но это ничуть не умаляет её достоинств и ни в коей мере не лишает читателей и поклонников. А если бы вам предложили выбрать три произведения, которые могли бы представлять всю мировую литературу, что бы вы назвали? Я попыталась загнуть три пальца на руке. Библия – это раз! Два – один толстый роман, а три – одно крохотное стихотворение. Не буду сразу раскрывать все свои тайны. А вот Бертольд Брехт – тот, что подарил миру свою театральную систему и мамашу Кураж, считал, что одним из таких произведений были бы «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека.

Гашек – писатель уникальный. С его именем связано бессчётное количество мистификаций в литературе. Весельчак, юморист, полиглот, знавший 12 языков, он не упускал ни одного случая, чтоб устроить феерию и озадачить друзей и врагов. Будь то записка накануне расстрела, в которой он просил мать похвастаться перед школьным приятелем, что его вели 12 конных полицейских, или речь на собрании собственноручно организованной им «Партии умеренного прогресса в рамках закона», «которая вам гарантирует все, что хотите: пиво, водку, сосиски и хлеб!», а ещё гарантирует вам защиту от землетрясения в Мексике! Или отказ выписываться из сумасшедшего дома, потому что там много интересного, и он ещё не всё увидел.

Современники относились к нему по-разному. Сторонники Белого движения сравнивали его с царём Иродом, который резал офицеров, как младенцев. В Советской России и в левом крыле литературы, впрочем, как и в правом, Гашека считают гениальным прогрессивным писателем, создавшим шедевр. Его вступление в партию большевиков обусловлено тем, что ему была близка их борьба за свободу порабощённых народов. Этнический чех, гражданин Австро-Венгерской империи, Гашек всеми силами боролся против этого государства, за свободу и независимость Чехии. Когда началась Первая мировая война, он не пожелал проливать кровь за империю, где чехи – люди второго сорта, но его искусную имитацию ревматизма приняли за дезертирство, и на фронт он отправился в арестантском вагоне. Впрочем, на фронте он был не только писарем и ординарцем, но и принимал участие в боевых действиях и даже был награждён медалью за храбрость. У женщин тоже имелись претензии к Гашеку: не разведясь официально с чешской женой, он женился на русской и привёз её на Родину, где едва не был обвинён в двоежёнстве. Спасло то, что в каждой из двух стран – Чехии и России его другой брак считался недействительным. Гашек не раз распускал слухи о своей смерти. Это стало настолько регулярным, что, когда он по-настоящему умер, многие не поверили. Очень долго Гашек не относился серьёзно к своему литературному творчеству. Это было для него развлечением, хобби. Он придумал себе сотню псевдонимов, подписывал свои произведения именами друзей и знакомых. Пересмотрел он свои взгляды, только когда литература стала для него единственным источником дохода. Незаконченное произведение, эпопея о солдате Швейке, прославило его на годы.
 В чём его секрет? Швейк – хрустальный идиот. Идиотом его называют не раз на протяжении всего произведения разные люди. Но мы со времён Достоевского вкладываем в это слово неоднозначный смысл. «Великой эпохе нужны великие люди» – так помпезно начинает своё произведение Гашек. А дальше он объясняет читателю, что эпохе нужны и скромные герои, такие как Швейк. «Он не поджег храма богини в Эфесе, как это сделал глупец Герострат для того, чтобы попасть в газеты и школьные хрестоматии. И этого вполне достаточно».

В том, что он идиот, Швейк с удовольствием признаётся разным людям в разных ситуациях. У него прекрасный бизнес: он ловит бродячих собак, выдает их за породистых и продаёт доверчивым покупателям. Вопрос: кто тогда идиот? Его разговоры «за жизнь» в кабаке и высказывания о военной политике Австрии настолько оригинальны, что тайный агент полиции принимает его за шпиона и арестовывает вместе с хозяином трактира. Вопрос: «Кто идиот?»  –  в дальнейшем можно задавать бесконечно по поводу всех приключений Швейка. В участке Швейк с удовольствием признал все выдвинутые против него обвинения и провел самые упоительные дни в сумасшедшем доме, о которых рассказывал с пиететом: там его купали в ванне, кормили булочкой с молоком из рук и относили на руках в туалет. Швейк не понимает, почему пациенты требуют, чтоб их выпустили из психбольницы, там так хорошо!

 «Повторяю, очень хорошо там было, и те несколько дней, что я провел в сумасшедшем доме, были лучшими днями моей жизни».

Врачи поставили Швейку диагноз «кретинизм», что «явствует из заявления «да здравствует император Франц-Иосиф Первый», какового вполне достаточно, чтобы определить психическое состояние Йозефа Швейка как явного идиота». Полицейского агента прикрепили к Швейку, чтоб он как можно больше узнал о государственной измене этого хитрого симулянта, но Швейк продал ему столько бродячих собак, что они в конце концов агента съели. Снова спрашивается: кто идиот? Хозяина трактира пана Паливца, который лишь слушал идиотские бредни Швейка, приговорили к десяти годам тюрьмы. История Швейка была написана комиссаром Красной армии, чехом Ярославом Гашеком сто лет назад, в 1923 году. Но на ум сразу приходят «десять лет без права переписки», которые получали по 58 статье обыкновенные люди с 1937 по 1953 год только за то, что послушали анекдот и не донесли на соседей за антисоветские разговоры, или те, кто попадал в закрытые психиатрические спецучреждения, потому что «только сумасшедший может быть против Советской власти».

В армию Швейк всё же попадает, ведь война – самое подходящее мероприятие для таких, как он. Он служит денщиком сначала у фельдкурата (полкового священника) Отто Каца, потом у поручика Лукаша.

Швейк с идиотской точностью выполняет все поручения. В буквальном смысле делает то, что приказали. Читать об этом гораздо смешнее, чем рассказывать – обязательно прочтите!

Вместе с поручиком Лукашем Швейк отправляется на фронт, в 91 полк в Будейовицы. Очередное приключение разлучает его с поручиком, и Швейку предписано идти на фронт пешком. Он браво марширует в противоположную от фронта сторону, распевая веселые песни. Никому не удаётся убедить его, что он идет не туда. «Не может этого быть, чтобы я не попал в Будейовицы!», – уверенно заявляет он всем.

Действительно, на войну он ещё успеет. Роман остался незаконченным. За пять дней до своей смерти Ярослав Гашек подписал завещание и сообщил, что Швейк «тяжко умирает».

Но этому герою предстояло не просто пережить своего создателя, он прошагал по всем войнам, которые затевали великие люди разных эпох, и доказал, что для того, чтобы войти в историю, не нужно поджигать храм.

Мне дорог этот маленький человечек, его непобедимая любовь к жизни, уверенность, что всё будет хорошо, что он выбрал правильный путь и идёт верной дорогой, главное – никого не слушать! Дорог неистребимый юмор Гашека, убийственная логика писателя, увы, успевшего рассказать меньше, чем знал и хотел. Прочтём вместе его роман?

Ольга Кузьмина. 24 апреля 2023 года