Надежда Дурова. "Записки кавалерист-девицы"

Снова здравствуйте, дорогие читатели! Понравился ли вам роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или современный Прометей»? Кстати, это не единственное произведение талантливой писательницы, незаурядной женщины. Давайте поговорим о женщине, писательнице, еще более незаурядной, не похожей ни на одну другую. Почему сегодня о ней редко вспоминают? Не знаю! Но повод поговорить о ней – весьма достойный. Именно в этом году мы отмечаем 210 лет cо дня победы русской армии в Отечественной войне 1812 года.

7 сентября – Великий день Бородина! Французы, кстати, считают, что на Бородинском поле победили они, потому что потом они вошли в Москву. Возвращаться, правда, далеко было. Вошли, а не победили. Лев Николаевич Толстой называл войну «противным человеческому разуму и всей человеческой природе событием». С гениальным писателем, что служил вторым нумером при артиллерийском орудии во время осады Севастополя, полностью согласна. Но именно «апостольское число, Для России оно – двенадцать» – 1812 год дал России великие имена. Одно из них – Надежда Андреевна Дурова. Правда, она предпочитала, чтобы к ней обращались: господин Александр Андреевич Александров. «Н-да…, – скажет кое-кто. – С этим к доктору Зигмунду Фрейду!» Что ж, возможно, Фрейд нам многое мог бы рассказать по этому поводу. Но сегодня не его день. Нас интересует другая тема.

Будучи уже дамой в летах и проживая в Елабуге, в доме брата, Надежда Андреевна получила письмо от своего единственного сына Вани, которого младенцем без сожаления и слёз оставила родне мужа и много лет не видела. Ваня хотел жениться и просил у матери благословения. Она разорвала конверт, прочитала первые строчки: «Любезная матушка…» – и швырнула письмо в огонь камина. Позже Ване объяснили, что маменьку нужно именовать «Александр Андреевич», он так и сделал в следующем письме и получил родительское согласие на брак. Жестоко? А как тогда расценить то, что случилось с самой Надеждой в младенческом возрасте? Во время вояжа семьи к месту службы отца мать вырвала крошку из рук кормилицы и выбросила в окно кареты, потому что плач ребёнка её раздражал. Сопровождавшие своего командира уланы были потрясены, они подняли окровавленного младенца с земли и передали отцу, который весь дальнейший путь вёз девочку в своём седле.

Является эта история правдивой или выдумана для пущего драматизма талантливой писательницей, кавалерист-девицей Надеждой Дуровой – неизвестно. Но подлинным является факт, что отец, чтоб оградить маленькую Надю от агрессии матери, которая мечтала о сыне-наследнике, а девочку не выносила, отдал дочь на воспитание своему полковому другу – гусару Астахову. Как вспоминала сама Надежда, казачье седло стало её колыбелью. Старый вояка привязался к ребёнку, но понятия не имел о тонкостях воспитания барышень, поэтому вырастил Надю абсолютным мальчишкой. Верховая езда и оружие – главные развлечения. Когда подросшая Надя вернулась в родительский дом, мать попыталась выбить из неё эти грубые манеры, усадить её за рукоделие, но было поздно. У девочки сформировался гордый и независимый характер. Она стойко сопротивлялась всему, что было ей чуждо. Мать с трудом дождалась, когда Надежде исполнится шестнадцать лет, и «сбыла с рук» строптивую дочь – выдала замуж. Причём, Надю никто не спросил, нравится ли ей жених, готова ли она, хочет ли семейных радостей. Скорее всего, именно тогда она почувствовала собственную беспомощность и сожаление, что не обладает возможностями, данными мужчинам по праву рождения. К мужу и ребёнку была абсолютно холодна, ведь и того, и другого получила вопреки своей воле.

«Два чувства, столь противоположные – любовь к отцу и отвращение к своему полу, – волновали юную душу мою с одинаковою силою, и я с твердостию и постоянством, мало свойственными возрасту моему, занялась обдумыванием плана выйти из сферы, назначенной природою и обычаями женскому полу», – писала она впоследствии в «Записках кавалерист-девицы».

По одной из версий, Надежда влюбилась в казачьего офицера, полк которого был расквартирован неподалёку от её дома. Переодевшись в казачий мундир и обрезав косы, она бежала из дома и сопровождала возлюбленного в походе в качестве денщика. Надо сказать, что в этом не было ничего оригинального. Подобные истории случались в армии и заканчивались по-разному. Но Надежда была слишком яркой личностью, чтобы довольствоваться ролью тайной походно-полевой жены. Кстати, её никто не разоблачил! В отважном юноше, лихом наезднике и метком стрелке никто не угадал девушку. Неизвестно, как развивался её военно-полевой роман, и был ли он… Но казачий полк она покинула по другой причине. Казакам полагалось носить бороду, и её рано или поздно раскрыли бы, поэтому Надежда перебралась в Коннопольский уланский полк, в котором продолжила службу под именем дворянина Александра Васильевича Соколова – гусары бород не носили. В бою она проявляла чудеса храбрости, к службе относилась с необыкновенным воодушевлением. Её тайна была раскрыта, когда она решилась написать письмо отцу из Тильзита, где присутствовала при подписании мирного договора. Отец потребовал, чтобы ему вернули дочь. Дело дошло до государя. Александр I захотел лично увидеть женщину, желающую служить Отечеству на военном поприще. История Надежды потрясла его, он разрешил ей остаться в армии, произвёл в корнеты и перевёл в элитный Мариупольский полк под именем Александра Андреевича Александрова. А вскоре Надежда была награждена Георгиевским крестом за спасение раненого офицера. Она продолжала хранить в тайне свой пол от новых сослуживцев. О том, что она женщина, было известно немногим. В частности, Кутузову, у которого она в течение нескольких недель служила ординарцем и не пользовалась никакими поблажками. Случались и курьёзы. В корнета Александрова влюблялись дочки полковых командиров, папаши ждали предложения руки и сердца, готовились к свадьбе, и Надежде во избежание скандала приходилось менять место службы. В отставку она ушла в 1816 году не потому, что ей надоела служба, просто у неё не было денег на парадный, расшитый золотом мундир.

Она поселилась в Елабуге у брата Василия. Очень быстро стала самой известной особой в городе. О женщине, которая одевается в мужское платье, ведёт себя как мужчина, курит трубку, садится, положив ногу на ногу, и не терпит, когда к ней обращаются как к женщине, говорили все и даже писали в письмах. Её брат – повеса и игрок – на короткой ноге сошёлся с Пушкиным. И как-то, желая заработать денег, предложил Пушкину для печати мемуары своей сестры. Прочитав, Пушкин нашёл их очень оригинальными и напечатал во втором номере своего журнала «Современник» в 1836 году. Он искренне восхищался Надеждой, писал о ней хвалебные отзывы, побуждал к новому творчеству. «Записки кавалерист-девицы» Надежда написала на основе своих мемуаров, и они были изданы в тот же год.

У Дуровой есть и другие произведения, нетрудно догадаться, какова их тема. Это прежде всего борьба женщины за равный статус с мужчиной. Тем не менее, называть Надежду Дурову феминисткой или «эмансипе» я бы не спешила. То, что «Записки кавалерист-девицы» написаны женщиной с нежным, способным на любовь, сердцем, не вызывает сомнения. Абсолютно женский стиль повествования. Плюс яркий выразительный язык, пушкинская лёгкость и изящество прозы. Автор – не омужичившаяся тётка, а тонкая, талантливая и образованная женщина с непростой судьбой. Очень эмоционально, с нежной грустью Надежда описывает своё детство, которое было счастливым, несмотря на нелюбовь маменьки. Да и к матери она испытывает явное сочувствие. Украинская панночка, не побоявшись проклятия отца, сбежала из дома, вышла замуж за русского офицера. Мечтала родить ему мальчика-ангелочка, а родила дочь-богатыршу. Надежда хорошо понимает мать, её страстную любовь к мужу и боль разочарования от его измен, сожалеет о ранней смерти матери. О своём неудачном замужестве и отнюдь не добровольном материнстве Надежда не пишет ни слова в своих «Записках». Можно представить, какой это было пыткой для неё! Описывая свой первый бой, больше внимания уделяет своим чувствам и впечатлениям, а не самому событию – это так по-женски!

«22-го 1807

Гутштадт. В первый раз еще видела я сражение и была в нем. Как много пустого наговорили мне о первом сражении, о страхе, робости и, наконец, отчаянном мужестве! Какой вздор! Полк наш несколько раз ходил в атаку, но не вместе, а поэскадронно. Меня бранили за то, что я с каждым эскадроном ходила в атаку; но это, право, было не от излишней храбрости, а просто от незнания; я думала, так надобно, и очень удивлялась, что вахмистр чужого эскадрона, подле которого я неслась, как вихрь, кричал на меня: "Да провались ты отсюда! зачем ты здесь скачешь?" Воротившись к своему эскадрону, я не стала в свой ранжир, но разъезжала поблизости: новость зрелища поглотила все мое внимание; грозный и величественный гул пушечных выстрелов, рев или какое-то рокотанье летящего ядра, скачущая конница, блестящие штыки пехоты, барабанный бой и твердый шаг и покойный вид, с каким пехотные полки наши шли на неприятеля, все это наполняло душу мою такими ощущениями, которых я никакими словами не могу выразить».

«Записки кавалерист-девицы» Надежды Дуровой я считаю одной из лучших книг русской прозы девятнадцатого века. Рекомендую её читать детям, женщинам… мужчинам – особенно!

Ольга Кузьмина. 12 сентября 2022 года