Соломинку обмакнули в мыльную воду.
Подули, и на конце соломинки появился мыльный пузырь.
— Привет, — сказал пузырь. И сразу лопнул.
В соломинку снова подули, и опять появился мыльный пузырь.
— Здравствуй, соломинка, — сказал пузырь, и опять лопнул.
Еще раз обмакнули соломинку в воду, и подули. Новый пузырь был больше прежних и красиво переливался радужным боком.
— Здравствуй, говорю. Что молчишь? — сказал он, взлетая. И лопнул.
«Буду молчать, — подумала соломинка. — А то как бы не лопнуть тоже».
В соломинку дули.
— Молчи, молчи, если хочешь, — сказал новый пузырь, — а я полетел.
«И буду молчать, — думала соломинка. — Кто молчит, тот живет дольше».
А пузырь лопнул.
«А ведь это один и тот же пузырь возникает каждый раз заново, — подумала соломинка. — Не много разных, а один-единственный. Как это у него получается?»
— Какое небо голубое! — сказал возникший пузырь.
«Досчитаю до десяти, и он лопнет», — подумала соломинка и стала считать.
Досчитала до десяти, и пузырь лопнул.
— А трава зеленая, — сказал новый пузырь, наполнившись воздухом. И, поднимаясь выше, запел:
— Зеленая, зеленая трава…
Высоко поднялся пузырь.
Соломинка начала считать. Досчитала до десяти, потом досчитала до двадцати. До сорока досчитала, а пузырь летит, и ничего ему не делается.
— Ты никакой не пузырь! — закричала соломинка ему вдогонку. — Не пузырь никакой, а простая мыльная вода и внутри воздух.
А пузырь далеко улетел и ничего не слышит.
Тут, оказывается, мыльная вода в баночке кончилась. Не из чего стало выдувать пузыри, и соломинку выбросили.
И никто не знает, что с ней сталось с тех пор, да никому и не интересно.