У Николая не гнулась нога.
Вообще ни в одном суставе.
Николай сидел в кресле на колесах в комнате с сиреневыми стенками. В этом кресле он мог кататься по полу.
А Петр сидел в комнате с решетками на окнах. И сидеть ему было два года. Или четыре.
Иногда Николай и Петр менялись местами. Николай на какое-то время становился Петром, а Петр — Николаем.
Став Николаем, Петр крутил у своего кресла колеса и катался по комнате от стенки к стенке.
А Николай, став Петром, несколько раз с удовольствием приседал, сгибая свою (не свою) ногу во всех суставах. Иногда он мог даже пройтись вприсядку по комнате.
Ставший Николаем Петр подкатывал в своем кресле к окну и смотрел из окна.
А ставший Петром Николай подходил к своему окну (зарешеченному) и смотрел тоже. За окном он видел дерево, улицу, дом из красного кирпича. В доме по углам были башенки и особой формы стрельчатые окна на третьем этаже, а на дереве сидела большая ворона.
То же дерево из своего окна видел и ставший Николаем Петр, но он видел его издалека и с другой стороны. Поэтому он не догадывался, что это то же самое дерево, которое он видит из своего собственного окна до того, как становится Николаем.
Дерево было большое. Ставший Петром Николай иногда думал, что это дуб. А иногда ему хотелось думать, что это клен или ясень.
А ставшему Николаем Петру было все равно, какое это дерево.
Из дома, который был из красного кирпича, иногда выходил высокий человек в черном пальто. Из двора выезжал мальчик на красном велосипеде. По улице пробегала лохматая собака. На подоконнике третьего этажа лежал рыжий кот.
Ставший Петром Николай провожал взглядом человека в черном пальто, когда тот шел по улице. А ставший Николаем Петр в это время вообще не глядел в окно. Он катался в своем кресле по комнате и ждал гостей. Гости приходили с разговорами и пирогами. Ставший Николаем Петр ел пироги и помалкивал, чтобы гости не догадались, что на самом деле он не Николай, а Петр.
Однажды Николай, ставши Петром, нашел у себя в кармане маленький гвоздик.
А к ставшему Николаем Петру пришел в качестве гостя один доктор (хирург-терапевт). Он говорил, есть надежда, что нога Николая скоро начнет сгибаться в суставах. Через два года. Или через четыре. При этом он хитро подмигивал, как бы намекая на то, что Николай и без того может, ставши Петром, присесть, сгибая ногу во всех суставах, и пройтись вприсядку по комнате.
«А я и есть тот самый Петр», — хотел сказать ставший Николаем Петр, но промолчал.
В это время Николай (ставший Петром) подошел к сиреневой стене своей комнаты и нацарапал на ней гвоздем: «Не хочу».
Хирург-терапевт несколько раз приходил в гости к ставшему Николаем Петру. Однажды он несколько раз назвал его Григорием. «Наверное, этот Николай был Григорием до того, как стал Николаем», — подумал ставший Николаем Петр.
А Николай, ставши Петром, снова обнаружил гвоздь у себя в кармане. Он подошел к сиреневой стене своей комнаты, где было выцарапано «Не хочу» и продолжил надпись: «Не хочу быть Петром, а хочу быть высоким человеком в черном пальто...» В это время в дверь постучали, а может — в окно. Николай, ставший Петром, положил гвоздь в карман и отошел от стенки. Какое-то время он прислушивался к звукам. Звуки не повторялись. Николай, ставший Петром, снова достал гвоздь: «Не хочу быть Петром, а хочу быть высоким человеком в черном пальто, — выцарапывал он, — или мальчиком на красном велосипеде, или бегущей по улице лохматой собакой, или котом...» Тут Николай, ставший Петром, задумался и перестал быть Петром, сделавшись просто Николаем.
Однажды к ставшему Николаем Петру в гости пришел не хирург-терапевт, а совсем незнакомая девица. Она села на краешек его кресла и одной рукой обняла за шею.
— Признаюсь, что я не тот, за которого вы меня, возможно, принимаете, — признался ставший Николаем Петр.
— Я тоже не та, — засмеялась девица.
— А кто же? — спросил Петр.
— Неважно, — сказала девица, — и та, которая я сейчас, мне нравится больше — и попа, и сиськи.
— Мне тоже, — сказал Петр.
— Хочешь потрогать мои сиськи? — спросила девица.
— Хочу, — сказал Петр.
— Они как бы и не мои, потому как бы и не жалко, — сказала девица.
Однажды Николай, сделавшись Петром, увидел перед собой лист бумаги и ручку. «Не хочу быть Петром, — начал писать Николай, — а хочу быть человеком в черном пальто, который идет по улице, или мальчиком на красном велосипеде, или бегущей лохматой собакой (хотя бы так), или рыжим котом, который лежит на подоконнике...» Он перестал писать и отложил перо (ручку). В это время ворона слетела с того дерева, которое ставший Петром Николай считал дубом, и села к нему на подоконник. «Или слетевшей с дуба вороной», — написал ставший Петром Николай и поставил точку. Он сложил бумагу пополам и просунул в закрытое шторкой окошко в стене. Бумага исчезла.
А ставший Николаем Петр в это время тоже не хотел быть Петром, хотя не заявлял об этом ни письменно, ни устно. Он трогал те самые сиськи и другое, что ему позволяли, и совсем не хотел возвращаться в свою комнату с зарешеченными окнами.
Желания иногда исполняются. И ставший Петром Николай перестал быть Петром, а стал вороной — той самой, которая слетела с дерева, которое он считал дубом.
А ставший Николаем Петр (не хотевший, если мы помним, становиться обратно Петром и возвращаться в свою комнату с зарешеченными окнами) тоже стал той самой вороной, слетевшей с дуба. Так бывает.
И они полетели вместе в сторону моря.