Нижний Новгород Максима Горького

Максим Горький, выдающийся писатель XX века, произведения которого являются признанной классикой мировой литературы, своему исключительному дару художника-реалиста во многом обязан родному Нижнему Новгороду. Именно с этим городом связано более 25 лет жизни Горького. Улицы, набережные, заводы, слободы, быт и нравы обитателей города, знаменитая Всероссийская нижегородская ярмарка – всё это оставило неизгладимый след в памяти писателя и до конца его творческого пути являлось источником для многих сюжетов и образов.

Как однажды заметил Гете:

«чтобы понять писателя, нужно посетить место его жизни».

Для того чтобы ощутить атмосферу, в которой он жил, найти источник впечатлений, питавший его творчество. Дореволюционные виды Кремля, набережных Волги и Оки, общие виды Нижнего Новгорода, его улиц второй половины XIX века демонстрируют зрителю образ утраченного ныне города, его прошлого. Топография горьковских мест в Нижнем Новгороде очень широка. Начиная с первого дома на Ковалихинской улице, где родился будущий писатель, и кончая домом Лемке, стоящим на пересечении бывших Канатной и Мартыновской улиц, и домом Киршбаума, в которых Горький жил в 1900 -1904 гг., и где бывали А.Чехов, Л. Андреев, Ф. Шаляпин, М. Нестеров, Вл. Немирович-Данченко. Горьковские места, запечатленные художниками в том виде, в котором они существовали при жизни писателя, представляют не только художественную, но и особую документальную ценность.

Боголюбов Алексей Петрович

Русский живописец, художник-маринист. Родился в 1824 году в Новгородской губернии, воспитывался в Морском корпусе. Еще будучи кадетом, Боголюбов занимался живописью. В 1839 году начал службу во флоте. В 1850 году поступил в Академию художеств в класс М.П. Воробьева и Б.И. Виллевальде. Окончил академию в 1863 с первой золотой медалью и тогда же, по высочайшему повелению, был назначен художником Главного морского штаба. Затем, оставив морскую службу, Боголюбов в течение семи лет путешествовал по Европе. Возвратившись в 1860 г. в Россию из Парижа с огромным количеством картин и этюдов, Боголюбов показал свои работы на выставке в Академии художеств и получил звание профессора и особую благодарность. В 1860-х гг. совершил три поездки по Волге, в том числе посетил Нижний Новгород. Многие этюды легли позднее в основу его больших полотен.

Представленная картина является подготовительной работой к более позднему пейзажу 1878 года (хранится в Государственном Русском музее).

Петровичев Пётр Иванович

Живописец-пейзажист. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1892-1903) у И.И. Левитана и В.А. Серова. Член Товарищества передвижных художественных выставок и Союза русских художников (с 1911; экспонент с 1905). Произведения Петровичева проникнуты утверждением поэтической красоты родной природы и допетровской архитектуры; широкая манера письма плотными пастозными мазками и несколько приглушённая «сумеречная» цветовая гамма придают его пейзажам некоторую суровость.

Юон Константин Федорович

Выдающийся русский живописец. С Максимом Горьким он познакомился около 1905 года, в период работы в сатирических журналах «Жупел» и «Адская почта». Создал целую галерею горьковских портретов, запечатлел множество мест, связанных с жизнью и творчеством писателя. Как театральный художник оформил ряд спектаклей, в том числе «Старик», «Егор Булычов и другие», инсценировку романа «Фома Гордеев».

Кустодиев Борис Михайлович

Художник, выдающийся мастер жанровых сцен русского быта. Родился в Астрахани в семье преподавателя духовной семинарии. Посетив в 1887 году выставку передвижников, Кустодиев твердо решил стать художником. В возрасте пятнадцати лет он стал брать уроки живописи у выпускника Петербургской Академии художеств П. Власова. Окончив в 1896 году духовную семинарию, Кустодиев отправился в Петербург и поступил в Академию художеств. Прославился как самобытный художник жанровой живописи. Занимаясь в мастерской Ильи Репина, он много пишет с натуры. Позднее Репин пригласит молодого Кустодиева работать над картиной «Заседание Государственного Совета».

С Максимом Горьким художник познакомился осенью 1905 года в журнале «Жупел», для которого Кустодиев создал ряд иллюстраций. Горький высоко ценил творчество художника и навещал его, уже прикованного к инвалидному креслу, в Петрограде, о чём в своих воспоминаниях напишет сын живописца Кирилл Борисович:

«… Помню, отец говорил, что Горький удивлялся зрительной памяти отца, тому, что он, сидя в кресле и последние годы никуда не выезжая, запоминал такое количество фактов и наблюдений, таких правдивых и дивных. Горький мною говорил отцу о его творчестве, о русской природе, о красочности и верности изображаемого и что он большой русский художник. Я помню, что отец никогда ещё не был так растроган и всё повторял: «Понимаешь, ведь это говорил великий Горький, а у него-то душа какая... широкая».

Флигель дома на Ковалихе, где родился А.М. Горький

Домик В.В. Каширина

Здесь с сентября 1871 по май 1872 года жил писатель. Дом описан в повести «Детство».

«На самом верху... прислонясь к правому откосу и начиная собою улицу, стоял приземистый одноэтажный дом, окрашенный грязно-розовой краской, с нахлобученной низкой крышей и выпученными окнами. С улицы он показался мне большим, но внутри его, в маленьких полутемных комнатах, было тесно».

«Детство», I

«В саду дела мои пошли хорошо: я выполол, вырубил косарем бурьян, обложил яму по краям, где земля оползла, обломками кирпичей, устроил из них широкое сиденье, – на нем можно было даже лежать. Набрал много цветных стекол и осколков посуды, вмазал их глиной в щели между кирпичами, – когда в яму смотрело солнце, всё это радужно разгоралось, как в церкви. <…> Дед отрубил конец обгоревшего бревна, воткнул в землю палки, я развесил на них клетки с птицами, сплел из сухого бурьяна плотный плетень и сделал над скамьей навес от солнца и росы, – у меня стало совсем хорошо».

«Детство»

«Я тоже начал зарабатывать деньги: по праздникам, рано утром, брал мешок и отправлялся по дворам, по улицам собирать говяжьи кости, тряпки, бумагу, гвозди. Пуд тряпок и бумаги ветошники покупали по двугривенному, железо – тоже, пуд костей по гривеннику, по восемь копеек. Занимался я этим делом и в будни после школы, продавая каждую субботу разных товаров копеек на тридцать, на полтинник, а при удаче и больше.

<…>

Подобралась дружная ватага: десятилетний сын нищей мордовки, Санька Вяхирь, мальчик милый, нежный и всегда спокойно весёлый; безродный Кострома, вихрастый, костлявый, с огромными чёрными глазами, – он впоследствии, тринадцати лет, удавился в колонии малолетних преступников, куда попал за кражу пары голубей; татарчонок Хаби, двенадцатилетний силач, простодушный и добрый; тупоносый Язь, сын кладбищенского сторожа и могильщика, мальчик лет восьми, молчаливый, как рыба, страдавший "чёрной немочью", а самым старшим по возрасту был сын портнихи-вдовы Гришка Чурка, человек рассудительный, справедливый и страстный кулачный боец; всё – люди с одной улицы».

«Детство»

Дом Л.М. Порхунова

В доме хозяина магазина Л.М.Порхунова Алексей Пешков жил с августа 1879 по май 1880 года, спал на кухне, за печкой. Он чистил одежду и обувь хозяев и приказчика, носил дрова для печей, убирался в магазине, разносил товары покупателям. Обязанности были самые разнообразные по магазину и по дому. «Было тягостно и скучно...», и Алексей решает бежать от Порхунова. Но перед его уходом из дома случилось несчастье: разогревая на керосинке щи, он опрокинул судок на себя, обварил руки и был отправлен в больницу, откуда уже не возвратился к хозяину. С дома Порхунова начинается повесть «В людях»:

«Я – в людях, служу «мальчиком» при магазине «модной обуви» на главной улице города».

«В людях», I

Дом и иконописная мастерская И.Я. Салабановой

Осенью 1862 года Алеша Пешков, которому уже исполнилось 14 лет, поступил в иконописную мастерскую, что располагалась на улице Готмановской (ныне ул. Костина) в доме купчихи Салабановой. Каждый день мальчик ходил вместе с приказчиком в лавку на Нижнем базаре в Кремле, а вечерами растирал краски, помогал иконописцам. Однако уже весной 1883 года Алеша Пешков ушел от Салабановой. Дом не сохранился. Его описание есть в повести «В людях».

«Иконописная мастерская помещалась в двух комнатах большого полукаменного дома; одна комната о трех окнах во двор и двух – в сад; другая – окно в сад, окно на улицу. Окна маленькие, квадратные, стекла в них, радужные от старости, неохотно пропускают в мастерскую бедный, рассеянный свет зимних дней. Обе комнаты тесно заставлены столами, за каждым столом сидит, согнувшись, иконописец, за иными – по двое».

«В людях», XIII

Сормово

В 1876 году Алеша с матерью и отчимом переезжают в Сормово. Отчим Максимов работал на заводе, дом находился напротив въездных ворот.

«Потом, как-то не памятно, я очутился в Сормове, в доме, где всё было новое, стены без обоев, с пенькой в пазах между бревнами и со множеством тараканов в пеньке. Мать и вотчим жили в двух комнатах на улицу окнами, а я с бабушкой – в кухне, с одним окном на крышу. Из-за крыш черными кукишами торчали в небо трубы завода и густо, кудряво дымили, зимний ветер раздувал дым по всему селу, всегда у нас, в холодных комнатах, стоял жирный запах гари.»

«Я слышал, как он ударил ее, бросился в комнату и увидал, что мать, упав на колени, оперлась спиною и локтями о стул, выгнув грудь, закинув голову, хрипя и страшно блестя глазами, а он, чисто одетый, в новом мундире, бьет ее в грудь длинной своей ногою. Я схватил со стола нож с костяной ручкой в серебре, – им резали хлеб, это была единственная вещь, оставшаяся у матери после моего отца, – схватил и со всею силою ударил вотчима в бок. По счастью, мать успела оттолкнуть Максимова, нож проехал по боку, широко распоров мундир и только оцарапав кожу. Вотчим, охнув, бросился вон из комнаты, держась за бок, а мать схватила меня, приподняла и с ревом бросила на пол. Меня отнял вотчим, вернувшись со двора. Поздно вечером, когда он все-таки ушел из дома, мать пришла ко мне за печку, осторожно обнимала, целовала меня и плакала»

«Детство», XII

Нижегородский острог

В Нижегородском остроге Горький находился в заключении дважды: в 1889 году по делу С.Г. Сомова и в 1901 году по делу «о приобретении мимеографа для печатания прокламаций сормовским рабочим». Здание бывшего Нижегородского острога сохранилось, однако внутри произведены значительные перестройки. Острог был описан в произведениях «Время Короленко», «Зазубрина», «Мать», «Тюрьма», в письмах в Е.П. Пешковой.

«Через несколько времени меня арестовали и посадили в одну из четырех башен нижегородской тюрьмы. В круглой моей камере не было ничего интересного, кроме надписи, выцарапанной на двери, окованной железом. Надпись гласила:

Все живое – из клетки.

Я долго соображал, что хотел сказать человек этими словами? И не зная, что это аксиома биологии, решил принять ее как печальное изречение юмориста».

«Время Короленко»

Текст по материалам выставки «Максим Горький. Точка отсчета» (НГХМ, 2017 год). Подготовка текста, фоторепродукции Татьяны Шепелевой.