Константин Коровин. "Осень"

Есть у этой картины и второе название: «Осенью. Девушка в саду». На мой взгляд, это настоящая жемчужина в собрании Нижегородского государственного художественного музея. Это счастье, что в 1932 году она была передана из Третьяковской галереи нам, в Нижний Новгород. Я всегда думаю: «Неужели сами отдали? Недооценили? Проглядели?» В этой картине есть всё, что мы вкладываем в понятие импрессионизм: впечатление, настроение, чувство, свет, цвет, воздух.

Константина Алексеевича Коровина называли первым русским импрессионистом. Он им стал, ещё не зная, что такое импрессионизм, в чём честно признавался своим собеседникам. Зато в Париже, когда его принимали за француза, потому что он блестяще владел колоритом, с гордостью признавался, что он русский художник. Сын разорившегося, покончившего жизнь самоубийством купца, Коровин не видел ничего предосудительного в том, чтобы создавать декорации для частного театра оперы своего кормильца и благодетеля Саввы Мамонтова, чтоб на портрете изобразить даму «красиво», если заказчик попросил и заплатил.

Но его широкий «коровинский» мазок узнаваем на всех полотнах. На эту картину возлагались большие надежды. О ней были весьма разноречивые отзывы. Илья Ефимович Репин восторгался стилем: «чисто испанец старинный»! Государь император Александр III, посетив выставку товарищества художников-передвижников, о картине сказал: «Это из школы импрессионистов». Причём, это была, скорее, отрицательная оценка. Не любили наши русские правители импрессионизм, модернизм и авангард. Кстати, их «последователи» – тоже (вспомните знаменитую «бульдозерную» выставку авангардистов в 1962 году и посещение её Хрущёвым). Отзыв Александра Бенуа саркастичен и жесток: «Кому нужна эта некрасивая барышня, стоящая среди берёзовых стволов…».

Почему, кстати, некрасивая? Очень милая, юная девушка, а, скорее, девочка, почти ребёнок. Детская припухлость щёк, пушистые завитки темных волос, выбившиеся из взрослой причёски. Платье тоже взрослое – длинное, с открытой шеей, неглубоким, но всё же – декольте. Наверное, холодно ей в этом белом тюлевом платье с открытыми выше локтей руками стоять среди осыпающих листву деревьев в осенний день. Но она терпеливо стоит, опустив глаза, в правой руке – маленькая веточка с двумя сухими листочками. Вряд ли она сорвала её сама. Скорее, ей дали её подержать, сказали: «Вот так будет хорошо». В её позе много детского. Перед нами стеснительный подросток, у которого чувства спрятаны глубоко внутри. Характер, скорее, независимый и упрямый, тоже пока ещё не напоказ. Она стоит и ждёт, когда художник скажет: «Спасибо, на сегодня всё, можешь идти». Я не нашла в источниках, кто был моделью картины, но смею предположить, что это одна из дочерей Саввы Мамонтова. На момент написания картины Александре (возможно, это она) было тринадцать, Вере (Веронике) – шестнадцать. Во всяком случае, сходство с фото явно прослеживается.

Узнаваемая аллея парка усадьбы Абрамцево, крашеная зелёная деревянная скамейка усыпана листьями. Волшебство широкого «коровинского» мазка создаёт ощущение запахов, звуков, прикосновений. Слышишь шуршание листьев, их горьковатый, осенний аромат, хрустальный холодок воздуха, шероховатость мха на северной стороне стволов.

Падают листья, началось увядание, лето кончилось, с ним безумно жаль расставаться, как с белым платьем, надетым не по погоде.

Волшебство картины Коровина ещё в том, что, глядя на неё, каждый додумывает свою историю, слышит свою музыку. Я слышу Рахманинова. А вы?..

Ольга Кузьмина. Май 2021 года