Сергей Николаевич Салтанов

О русском художнике Сергее Николаевиче Салтанове, подозреваю, знают очень немногие. И в Интернете о нем так мало информации! Если вы станете искать статьи о его жизни и творчестве, репродукции его картин, то в первую очередь попадете на сайты аукционов. И еще вопрос, подлинные ли картины Салтанова выставлены там…

В процессе моих традиционных web-поисков мне посчастливилось набрести на весьма интересный документ, который, кстати, имеет самое непосредственное отношение к литературе. Ведь это воспоминания о художниках, посещавших Ясную Поляну, написанные Валентином Фёдоровичем Булгаковым – последним секретарем самого́ Льва Николаевича Толстого! Страстный последователь его учения, он прошел все круги ада: за свое антимилитаристское воззвание «Опомнитесь, люди-братья!», составленное в самом начале Первой мировой войны, попал в заключение, затем – эмиграция и немецкий концлагерь в годы Второй мировой... Вернувшись на родину, точнее, приняв советское гражданство и перебравшись в Советский Союз, стал хранителем Дома-музея Л.Н. Толстого в Ясной Поляне: восстанавливал интерьеры, руководил реставрацией мебели и произведений изобразительного искусства, принадлежавших когда-то великому русскому писателю и мыслителю, проводил экскурсии для иностранцев.

Его книги воспоминаний имеют важнейшее историческое значение, и, если бы не одна из них – «Встречи с художниками», боюсь, мне нечего было бы вам поведать о Сергее Николаевиче Салтанове, «яснополянском Левитане», картину которого я увидела несколько лет назад в Музее пейзажа в Плёсе. Ее поэтичность, ее сдержанный, туманный колорит, столь характерные манере Салтанова, очаровали меня. Предлагаю и вам проникнуться ее прелестью.

Салтанов С.Н. (1871 – 1917). Волга. Лодки. 1908. Музей пейзажа. Плёс

Мы так мало знаем о Салтанове! Даже точная дата его рождения неизвестна. В Википедии приводится 1870 год, на шильде картины в Плёсе указан 1871, В.Ф. Булгаков в своей книге вообще поставил знак вопроса вместо года рождения художника. По его воспоминаниям, Сергей Салтанов, видимо, бросил учебу в университете и оправился в Париж, в частную академию художеств Родольфо Жюлиана, где и познакомился с дочерью Толстого Татьяной. На вопрос о том, какой период в его жизни был самым счастливым, Сергей Николаевич признался, что это были именно годы обучения в Париже.

«Да, Париж совершенно захватил художника. Париж, очевидно, и привил ему ту художественную манеру, какой он впоследствии выделялся уже на родине. Я имею в виду особую мягкость кисти Салтанова и свойственный ему одному серовато-голубой колорит, своего рода прозрачный туман, в который куталось все, что он изображал на своих картинах.

– Я так вижу природу,– отвечал он обычно, когда находился какой-нибудь смельчак, откровенно указывавший художнику на однообразие „туманного“ или „дымчатого“ колорита его картин и этюдов.– В природе нет чистого белого, зеленого или красного цветов,– разъяснял Салтанов.– Нас разделяет воздух, он-то и сообщает всему, что мы видим, эту дымку, эту легкую завуалированность, которая не бросается в глаза человеку невнимательному и с которой не может не считаться художник.

Однако в яркие, солнечные дни художник Салтанов, гостя в Ясной Поляне, на этюды не выходил, а выбирал только дни серенькие, тихие, скромные. И такая умиротворенная, потускневшая, затуманенная, тихая и серенькая погода называлась в Ясной Поляне „салтановской“. А так как композиция и рисунок стояли у Салтанова на высоте и скромные пейзажи его дышали поэзией, то ему охотно прощали и его специфическую черту: общий, почти всем без исключения его работам присущий серовато-голубой колорит, легкую дымку, сквозь которую неназойливо, мягко улыбалась нам симпатичная яснополянская природа.

В истории русской живописи есть великий мастер пейзажа, чьи поэтические, интимные изображения скромной русской природы привлекают и трогают каждого, кто хоть в какой-то степени податлив на язык изобразительного искусства, – я имею в виду И. И. Левитана. Его ненапрасно сближают с Чеховым по силе воздействия на душу интимного, искреннего, глубокого, тонкого, не нарочито красноречивого искусства. Но, как мне кажется, и Салтанову с его скромным, ненавязчивым и проникнутым внутренней красотой творчеством не чужды эти чеховско-левитановские ноты и настроения. Скоро после знакомства с Салтановым и его творчеством, посвященным почти исключительно Ясной Поляне, я стал (про себя, конечно) называть художника „яснополянским Левитаном“».

(Булгаков В.Ф. Встречи с художниками. Ленинград : Художник РСФСР, 1969. С. 104, 106)

Найти портрет или фотографию Сергея Николаевича Салтанова мне не удалось, но вот как выглядел художник в 1911 году по словам всё того же В.Ф. Булгакова:

«Фигура художника запоминалась. Среднего роста, худой, прямой, лет около тридцати пяти– сорока от роду, с бритым и покрытым неровными красновато-розовыми пятнами лицом, с красивыми, вьющимися, каштановыми с легкой проседью волосами, одетый в длинный черный сюртук, он был со всеми неизменно учтив и доброжелателен. Густой, гудевший по-шмелиному бас Сергея Николаевича как-то гармонировал с его размеренными, неторопливыми движениями…»

(Булгаков В.Ф. Встречи с художниками. Ленинград : Художник РСФСР, 1969. С. 107)

Ясная Поляна была своего рода кормилицей Салтанова. Живя в Москве, он наезжал в усадьбу Л.Н. Толстого всякий раз, как у него заканчивались деньги, за месяц или два после живописной «жатвы» возвращался назад и выставлял картины на продажу.

И еще одна очень интересная деталь, о которой поведал в своих воспоминаниях Валентин Фёдорович:

«Между прочим, Салтанов не отвергал пользования художниками фотографическим аппаратом для проверки перспективы и расстояний между предметами. И у него лично имелся маленький, паршивенький аппаратик, со снимками которого он сопоставлял иногда рисунок в своих этюдах».

О творческом кредо Сергея Салтанова В.Ф. Булгаков высказался весьма однозначно:

«Он шел традиционным реалистическим путем и стремился выразить себя, свое впечатление от природы, свое художественное настроение с наибольшей глубиной и добросовестностью. Ни к какой „революции“ в искусстве он не стремился».

(Булгаков В.Ф. Встречи с художниками. Ленинград : Художник РСФСР, 1969. С. 111, 112)

Как ни печально, но дружба Сергея Николаевича Салтанова с Ильей Львовичем Толстым (сыном писателя) – известным московским кутилой, постоянные пирушки, пьянство стали причиной развода с супругой, Елизаветой Петровной Бахаревой, ставшей позднее гражданской женой писателя Б.С. Житкова (источник). Булгаков в другой своей книге «Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л.Н. Толстого» прямо называет художника «жалкой и трогательной личностью», а о его пейзажах пишет, что они

«обращали на себя внимание какой-то бледно-голубоватой и серовато-розовой однотонностью: очертания прудов, деревьев и строений виднелись точно сквозь туман. Нигде ни одного солнечного луча! Всюду – серенькая, «осенняя» погода, даже и при летнем, а равно и при зимнем пейзаже. […] Нельзя было, тем не менее, отказать этим пейзажам в поэтичности и настроении, весьма своеобразном, индивидуальном. Над туманцем, заволакивавшим все картины Салтанова, скоро стали подсмеиваться, однако не без оттенка уважения к художнику и его дарованию. […] Париж!.. Так вот откуда приволок Сергей Николаевич свою голубоватого и розоватого оттенка серенькую дымку!.. Дымка эта, конечно, была не русского, а западного происхождения».

И здесь же – еще один краткий словесный портрет С.Н. Салтанова всё того же 1911 года:

«У самого художника была наружность Александра Блока второй половины его жизни: когда-то продолговатое, а теперь немного уже округлившееся и покрасневшее бритое лицо, вьющиеся волосы, полные чувственные губы, приятные, но отяжелевшие взгляд и улыбка». (источник)

На деньги, которые приносили Салтанову яснополянские пленэры, в 1913 году ему удалось совершить большое путешествие в столь любимый И.И. Левитаном Плёс. Но представленная на этой странице картина датирована 1908-м годом и нельзя точно сказать, где именно она была написана.

Большая персональная выставка, состоявшаяся по возвращении из Плёса, принесла художнику весьма ощутимую сумму от продажи картин, пару из которых приобрел Ф.И. Шаляпин. Это позволило Сергею Николаевичу снова отправиться в Париж, но через полгода началась Первая мировая война, и Салтанов оказался в Каннах, в госпитале, в должности административного чиновника. В 1917 году он был переведен из Канн в Салоники (Греция), где скончался от тифа.

Сергей Салтанов прожил не слишком долгую жизнь – всего-то 46 или 47 лет, но оставил сотни картин и этюдов, разбросанных ныне по музеям и частным коллекциям России и всего мира.

И вот как подытожил свой рассказ о нем В.Ф. Булгаков:

«Думаю, что имя талантливого художника не должно быть забыто. Более того, не подлежит ли его творчество переоценке с целью установления его истинного, более высокого, чем это казалось раньше, уровня и достоинства? И не следует ли озаботиться в этих целях разысканием рассеянных по частным собраниям работ Салтанова и устройством посмертной выставки его произведений? Думаю, что любая благородная инициатива в этом направлении оказалась бы высоко полезной и вполне оправданной».

(Булгаков В.Ф. Встречи с художниками. Ленинград : Художник РСФСР, 1969. С. 118)

Случится ли это когда-нибудь?..

Татьяна Шепелева. Ноябрь 2022 года