Даниил Гранин. "Иду на грозу"

Вам понравилась трилогия о Кроше Анатолия Рыбакова? Вы успели прочесть все три повести? А на что вы обратили внимание в первую очередь? Вас заинтересовал контекст эпохи 60-х годов прошлого века? В нашей литературе большинство произведений наполнены этим контекстом, этим духом эпохи, читать эти книги, не зная контекста, сложно. Но не читать, не знать – нельзя! Это значит – самому себе отказать в праве именоваться образованным, знающим человеком. Весьма обидно! Давайте отправимся с Вами дальше к познанию нашей эпохи. Как утверждают учёные, история – это то, что произошло более ста лет назад, а то, что позже – пока ещё журналистика и литература. Со времени расщепления атома и запуска первого Спутника не прошло ста лет, и на этот счёт есть очень интересная литература, потому что живы те, кто это видел и даже делал сам.

Даниил Гранин очень хорошо знал, о чём он пишет, когда в середине 50-х и начале 60-х создавал свои романы о «волшебниках» – так он называет тех, кто делал фантастические научные открытия и воплощал в жизнь самые безумные, сказочные проекты. Ведь он сам был физиком, инженером, волшебником – писателем стал позже.

«Волшебник прилетел в Москву шестого мая в восемь часов утра. Он первым сбежал по качающемуся трапу на бетонные плиты аэродрома. Взгляды встречающих устремлялись к нему и соскальзывали: никто не находил ничего особенного в этом стройном, загорелом парне в модном ворсистом пиджаке.

Он прошел сквозь толпу, оставляя позади поцелуи, смех, цветы, неестественно громкие голоса, какие бывают в первые минуты после приземления, когда еще длится легкая глухота.

Весь его багаж составляла кожаная папка, где между бумаг бренчали мыльница и зубная щетка».

Так просто начинается роман Даниила Гранина «Иду на грозу», написанный в 1962 году. Действительно, молодой учёный, задавшийся целью управлять атмосферной энергией, подчинить разряд молнии, грозу, казался волшебником. В шестидесятые годы в советской литературе и кинематографе появляется новый тип учёного. Это уже не безумец, несчастный и гонимый, не очкарик со странностями – гений в науке и абсолютно беспомощный в быту, не седой академик в пенсне и ермолке – «милостивый государь». Это молодой человек в модном пиджаке, образованный и остроумный, который легко знакомится с девушками, не видит преград в осуществлении своих научных идей и готов перевернуть Вселенную, если, конечно, ему дадут точку опоры. Таков он, Олег Тулин, счастливчик и везунчик. Но есть и другие: те, кто понимает, что в науке не всегда можно рассчитывать на быстрый результат. Их стезя начинается с неудач, их преследуют провалы и катастрофы, но они не идут на компромисс, если убеждены в правильности научной гипотезы. Они не требуют, чтобы им дали точку опоры. Пытаются создать её сами, даже оказавшись в вакууме. Таков Сергей Крылов. Оставшись в одиночестве после провала эксперимента, ответственность за который формально несёт он, Крылов готов начать всё с начала, потому что верит в успех: «Как ваши дела? – спросил у Крылова Голицын. – Чудно, – сказал Крылов, – отличная группа подбирается. – Кто же? – спросил Голицын. – Я, один я. Зато крепкий, спаянный коллектив». Конечно, эти, вторые, здорово мешают первым – счастливчикам и везунчикам. Они самим своим существованием напоминают, что в науке тоже должен присутствовать моральный аспект, и не всегда цель оправдывает средства. Их пытаются подкупить карьерой, лишь бы они ушли из научной практики. Удачливый Тулин ещё с институтских времён пытается взять шефство над неудачником Крыловым. Позже он совершенно искренне предлагает ему покровительство, чтоб оградить от неприятностей. Но всё тщетно. Беда в том, что жизненные установки успешного Тулина: вовремя уйти от ответственности, легко переключиться на новый проект, не завершив предыдущий, быть дерзким, смелым и в то же время приятным и желанным для многих – абсолютно не подходят Крылову. Он готов идти «на грозу» в одиночку.

В своём романе Гранин показал мир науки – сложный, похожий на всё общество: полный страстей, интриг, запутанных отношений, разоблачений и триумфов.

Позже читатели узнают писателя Гранина как автора «Блокадной книги»: правда о трагедии Ленинграда настолько потрясла читателей, а главное, цензоров, что издать её смогли только после смены партийного руководства в Ленинграде. Он создаст целую серию романов об учёных, в числе их роман «Зубр» о судьбе биолога Н.В. Тимофеева-Ресовского, напишет исторические романы о Пушкине, об эпохе Петра I. За роман «Клавдия Вилор» в 1976 году он получит Государственную премию СССР. Стоит сказать, что произведение, написанное в годы махрового застоя, не дышит идеей верноподданства: возможно, женщина-комиссар – героизм, но женщина на войне, а потом в ГУЛАГе – трагедия, страшная и неприглядная.

Когда читаешь Гранина, очень остро ощущаешь, что где бы он ни жил, это очень ленинградский, питерский писатель. Утончённая интеллигентность петербуржца, щепетильная аристократичность провинциала в противовес московскому пафосу и официозу – вот его стиль. Он не изменяет своему главному принципу – пишет о том, что хорошо знает, что пережил. За его плечами 98 лет жизни. Это пока ещё не история, а литература...

Ольга Кузьмина. 29 мая 2017 года